Спасение в любви

Причер чувствовал, что больше этого не выдержит. Он не мог просто сидеть и смотреть на происходящее. Он точно знал, что еще до стейка прижмет Бада к стене и своим кулаком покажет ему, как надо держать рот на замке. Проблема была в том, что это означало вести себя как Уэс. Разозлиться и начать драку. Избить того, кого ты можешь заставить подчиниться с помощью кулаков.

— Это не называется «проблемы», — настойчиво сказала Пейдж. — Он был жесток.

— Ну и Иисус с ним, — отозвался Бад, поднимая свою бутылку.

Из детской послышался пронзительный вопль. Причер вскочил на ноги, но в этот момент в кухню влетел Крис, держась рукой за предплечье, и подбежал к матери — личико искажено от боли и страха, рот открыт в крике, по щекам текут слезы. Пейдж сразу прижала его к себе:

— Что с тобой? Что случилось?

Причер наклонился, отвел руку Криса и увидел отчетливый отпечаток детских зубов. Потом с недоверчивым отвращением перевел взгляд на Бада:

— Его кто-то укусил!

— Да это дети. Они сами разберутся. — Бад махнул рукой, словно присмотр за собственными детьми его никак не касался.

— Я сейчас принесу что-нибудь для его руки, — сказала Джин, вскакивая с места.

Долорес тоже встала из-за стола:

— Лед. Я принесу ему лед.

Причер осторожно отцепил Криса от Пейдж, поднял его на руки и прижал к своей широкой груди. Крис положил голову ему на плечо и заплакал. Причер встретился с Пейдж взглядом, он не сомневался, что, несмотря на все его усилия казаться спокойным, его глаза пылают яростью.

Пейдж поднялась. «Словно царствующая особа», — с оттенком гордости подумал Причер. И она сказала:

— Пожалуй нам пора.

— Сядь, — резко сказал Бад, и Причер едва удержался, чтобы не слететь с катушек от ярости.

Как можно спокойнее он передал Криса обратно Пейдж, потом оперся руками о стол и приблизил лицо к физиономии Бада. Так близко, что тот отшатнулся. Уголком глаза он видел, что Пейдж перекинула через плечо сумку — на другом она держала Криса — и пошла к двери.

— Думаю, на стейк мы не останемся, — угрожающе произнес Причер. Потом он взял свою вилку, согнул ее пополам и кинул в тарелку Бада. — Не утруждайся нас провожать.

Причер нагнал Пейдж, когда она была уже на полпути к машине. В дверях дома маячили ее мать и невестка, они что-то кричали ей вслед. Причер никогда не был в подобной ситуации, но понимал, что было бы дальше. Они бы оправдывали Бада, возможно, стали бы за него извиняться и слезно просить Пейдж вернуться. Он осторожно положил руку ей на плечо. Пейдж остановилась и обернулась к нему. Причер потянулся за Крисом.

— Ну вот, — произнес он, с нежностью беря мальчика на руки. — Скажи «до свидания». Мы уже уезжаем.

Он отнес Криса к машине, посадил на заднее сиденье и обернулся. Жена Бада и мать Пейдж нагнали ее на дорожке. Они пытались взять ее за руки, но Пейдж не позволила.

— Дай-ка взглянуть на твою руку, приятель, — сказал Причер Крису. — Ну ничего, все будет хорошо. Эй, а как насчет блинчиков? Завтрак на ужин, а?

Ребенок кивнул и шмыгнул носом. Причер вытер ему слезы большим пальцем, отдельно под каждым глазом.

— Ага, блинчики. И шоколадное молоко.

Крис снова кивнул и неуверенно улыбнулся.

Причер сел в кабину и стал ждать Пейдж. Наконец она обняла обеих женщин и быстро пошла к машине. Она забралась на пассажирское сиденье, и Причер тронулся с места, не дожидаясь, пока она застегнет ремень безопасности.

Сначала они ехали молча, потом Причер сказал:

— Мы с Крисом подумали о блинчиках. И шоколадном молоке.

Пейдж глубоко вздохнула.

— Я думала попытаться им что-то объяснить, — сказала она. — Вот почему я не хотела, чтобы ты…

Он потянулся через приборную доску, взял ее руку и ласково сжал. Потом улыбнулся и покачал головой, глядя на нее. «Все в порядке», — одними губами сказал он. И, не выпуская руки, сказал вслух:

— После блинчиков я хочу заглянуть в больницу, вдруг у Майка есть изменения.

— Конечно, — сказала она.

Снова наступило молчание.

— Знаешь, моя мама была немного похожа на твою, — проговорил Причер. — Маленькая и худенькая, но сильнее, чем кажется. К двенадцати годам я был уже шести футов ростом, а в пятом классе был уже выше ее. Но моей матери — церковной леди — хорошо удавалось одно движение: она дотягивалась и дергала меня за ухо. Если я ругался, плевался или выказывал неуважение, она с быстротой молнии хватала меня за ухо и ставила на колени. И она делала это до самой своей смерти. Думаю, она научилась этому у монахинь — некоторые были злые как собаки. Но она считала это правильным. — Он сжал руку Пейдж. — Мне кажется, твоя мама не пыталась оттачивать это движение.

Пейдж рассмеялась.

— Пейдж, я испытал такую гордость за тебя, когда ты встала и ушла. На самом деле ты сильнее, чем думаешь.

Она вздохнула:

— Лучше бы я встала и ушла раньше. Мне давно хотелось это сделать.

— Мне тоже, — сказал он. — Может, мы слишком сильно давили на Бада? Вдвоем. Или он всегда так себя ведет?

— Когда не сидит молча с мрачным видом.

— И похоже, он хорошо ладил с Уэсом? — спросил Причер.

— Бад считает, что Уэс потрясающий, потому что богат. А Уэс считает Бада идиотом.