Спасение царя Федора

А в Кафе (Феодосии), Судаке, Карасу-базаре (Белогорске), Гезлеве (Евпатории) и самом Бахчисарае некоторые армянские и греческие купцы активно занимались нечестивым ремеслом работорговли, вполне на равных конкурируя в этом бизнесе с турками и евреями. И после захвата этих достойных городов висели они в пеньковых петлях, сушась на солнышке, тоже рядышком, ибо законы у меня одни на всех и исключения по национальному и религиозному признаку я ни для кого делать не собираюсь. Если сказано, что за порабощение людей и торговлю рабами виновному положена смертная казнь через повешение, так значит, его и вздернут суровой рукой, невзирая на все прочие обстоятельства.

Но, по счастью для меня, население Крыма отнюдь не исчерпывалось этими двумя коренными национальными группами. Самую большую часть людей, проживающих сейчас в Крыму (чуть меньше половины всего населения), как раз и составляли рабы-полоняники самого разнообразного происхождения, большинством из которых в настоящий момент были… поляки, за ними следовали австрийские немцы, кроаты (хорваты), чехи, малороссы и литвины, а подданные московского царя находились в этом перечне на одном из последних мест.

Дело в том, что последний поход на земли московского царства крымские татары совершали десять лет назад, кончился он для них большим разгромом, и сам хан Газы II Гирей едва ушел от преследования, получив в бою тяжелые ранения. Уж очень хорошо наладил охрану и оборону южных рубежей Руси покойный Борис Годунов, в те времена, когда еще был правителем при царе-богомольце Федоре Иоанновиче. С тех пор крымские татары и ногайцы лазили на Русь исключительно мелкими группами, и исключительно по собственной инициативе, понемногу ощипывая окраины. Большой беде на Руси предстояло случиться в самый разгар Смуты; но теперь все пойдет совсем иначе. Вместо этого последние десять лет крымские татары и ногаи вместе с турками атаковали южные пределы Австрийской империи и Польши, оставив пока Русь в покое. И нельзя было найти ни одного знатного дома в Стамбуле и иных крупных городах Турции, в гареме которого не было бы белокожих, светловолосых рабынь-наложниц, особо ценимых за свою нежность и красоту, а галеры турецкого флота были переполнены здоровыми сильными гребцами родом из Европы.

Такое большое количество рабов в Крыму объяснялось двумя обстоятельствами. Первым из них было то, что, с одной стороны, татары не желали заниматься физическим трудом, а с другой стороны, они не испытывали недостатка в пленниках. Второе заключалось в том, что из Крыма крайне тяжело убежать. Единственный перешеек, связывающий этот полуостров с материком, узок и перекрыт крепостью, а для побега по морю требуется содействие местного населения; а его вы не дождетесь даже от православных греков, ибо за голову каждого пойманного беглеца им положена награда.

В тех местах, в которых стояли гарнизоны из турецких янычар – то есть в Керчи, Еникале, Кафе, Судаке, Балаклаве и Гезлеве – нам не удалось избежать пусть и краткосрочного, но крайне ожесточенного сопротивления. Этих головорезов не смущало даже то, что наши воительницы внезапно оказывались прямо внутри крепостных стен, и только лилитки-ветеранши, не уступающие туркам в свирепости, и плотный пулеметный огонь могли переломить – и переламывали – ситуацию в нашу пользу. Татары – те, наоборот, поняв, что против них играют профессионалы из высшей лиги, а заклинание защитного ветра отклоняет все их пущенные издали стрелы, начинали избегать схваток, не желая класть свои головы без шансов на победу. Но и для татарских отрядов игры в кошки-мышки с уланскими эскадронами не могли закончиться ничем, кроме тактического тупика и полного разгрома и уничтожения.

В Керчи, Кафе, Балаклаве и Гезлеве, где на якорных стоянках нашим вторжением были застигнуты врасплох турецкие военные галеры, полыхнули восстания гребцов-рабов, которые после применения совсем невинного заклинания Освобожденного Железа, ударили в спину своим вчерашним хозяевам и угнетателям. Резня была страшная – даже без подстегивания этих людей боевой магией, ибо у них наболело. Из турецких матросов и офицеров на этих галерах живым не мог уйти никто; гребцы вооружались трофейным оружием и с яростным ревом врывались в порт, круша все подряд и убивая всех встречных, которые хоть немного были похожи на турок или татар. А им навстречу из города в порт, преследуя бегущих хозяев, рвались такие же озверелые, потерявшие человеческий облик люди, которых турки и местные татары использовали в качестве рабочей силы в различных городских учреждениях и частных домах. И все это происходило в тот момент, когда мои воительницы в городских цитаделях мечами и пулеметным огнем под корень вырубали янычарские гарнизоны.