Спасение

Хотя я ни на йоту не верю своим словам. Я осторожно обнимаю её, будто через прикосновения могу забрать часть её мучений. И, боги, как я хочу, чтобы это было так!

– Моя камера, – шелестит голос Куинн. – Это…

– Возьми её, – неуверенно предлагаю я, перехватывая её побелевшее запястье и заставляя разжать пальцы. Куинн протягивает освободившуюся руку к Ваану, и камера падает в её ладонь.

На стенах школьного спортивного зала развешена куча плакатов с графиками и диаграммами. Помещение плотно набито людьми. На небольшом возвышении стоит высокий рыжеволосый мужчина, дружелюбно улыбаясь зрителям.

– Спасибо ещё раз нашим спонсорам, – радушно произносит он. – И ещё большая благодарность – нашим участникам! Ваши инвестиции и ваши исследования в этом году вывели результаты работы «Шанса на борьбу» на новый уровень! Прежде, чем ответить на ваши вопросы, я хотел бы представить вам инициатора этой идеи – мою любимую дочь, Куинн.

Она взбирается на сцену, тепло обнимает отца и поворачивается к толпе.

– Добро пожаловать! – громко говорит она. – Я так рада видеть вас всех на пятой годовщине основания нашего фонда! Я хочу поблагодарить лично каждого из тех, кто принимает участие в разработке лекарств от хронических заболеваний. Те, кто считает, что их жизнь закончилась в тот день, когда им поставили диагноз… – Голос Куинн надламывается. – Я должна вам признаться: через десять лет после того, как мне объявили о Роттердамском синдроме, я задумалась, для чего вообще живу. Я не справлялась. Не справлялась с чередой врачей, с экспериментальными лекарствами, с тем, что из-за меня мои родители разошлись… Я спросила себя: «Неужели я настолько важна для людей, что они пытаются бороться за мою жизнь? Почему я должна мешать им жить?» Я рассказала отцу о том, что меня тревожило… Он взял меня за руку и сказал: «Милая, каждая жизнь стоит того, чтобы бороться за неё. Только потому, что кто-то нуждается в помощи, чтобы жить, не значит, что его жизнь менее ценна». Вот почему мы основали Фонд Келли. Чтобы бороться за каждую жизнь. Вы все должны гордиться той работой, которую представили на этой выставке. Я обращаюсь к каждому, кто пьёт по две дюжины таблеток каждое утро только для того, чтобы существовать. К каждому, кто литрами сдаёт кровь на анализы. К каждому, кто борется с чем-то чужеродным в собственном теле. Вы – феномен. Вы – воины, вы – борцы. Вы сильнее, чем вам кажется, и вы заслуживаете каждого момента вашей жизни. И я не остановлюсь, пока все вы не обманете ожиданий своих докторов!

Когда Куинн в сопровождении отца спускается со сцены, едва ли хоть один из зрителей не вытирает украдкой слёзы.

– Неважно, сколько раз я слышал эту речь, – дрожащим голосом произносит мистер Келли. – Каждый раз мурашки бегут.

– Па-ап, – протягивает Куинн, слабо улыбаясь. Мужчина усмехается и притягивает дочь к себе, целуя её в огненно-рыжую макушку. – Уже получил данные по сборам?

– Да, – грустно говорит мистер Келли. – Флиппер, ты не поверишь…

– Всё так плохо? – хмурится Куинн. – Но мероприятие так здорово прошло…

– Плохо? – переспрашивает мужчина, не в силах сдержать радостного смеха. – Сейчас только апрель, а мы уже получили больше средств, чем за весь прошлый год! Представляешь, какие это возможности?

– Ты серьёзно? – шокировано переспрашивает она. Мистер Келли достаёт несколько чеков с суммами пожертвования из своего кармана и протягивает их дочери. – Господи, – выдыхает Куинн. – С такими суммами мы сможем нанять больше работников… Создать больше стипендий, да мы…

– Даже больше, – кивает мистер Келли. – Ты должна гордиться собой, Флиппер. Ты сделала нечто совершенно потрясающее.

Куинн открывает рот, чтобы ответить, но в этот момент телефон её отца жужжит. Он смотрит на экран и краснеет, становясь почти одного цвета со своей густой шевелюрой.

– Это мама, да? – хитро улыбаясь, спрашивает Куинни.

– Возможно, – бормочет мистер Келли.

– Окей, я помню, вы ничего не хотите говорить, – наигранно дует губы она. – Но, честно, пап. Как у вас дела?

– Ну, должен признать, всё сложно, – невесело усмехается мужчина. – Мы причинили друг другу столько боли за эти годы… Но последние несколько недель, – на его губах расцветает широкая улыбка, – напомнили нам, почему мы влюбились друг в друга. Как всё начиналось. Не знаю, сколько это продлится и продлится ли вообще, но… Я счастлив тем, что имею. – К Куинн подходит журналист, и мистер Келли усмехается. – Оставлю тебя разбираться с делами, Флиппер. Не хочу опаздывать на свидание.

– Увидимся позже, – смеётся Куинн. – Люблю тебя!

Куинн смотрит на меня широко раскрытыми аквамариновыми глазами без малейшего признака зелени.

– Ты это тоже видела? – взволнованно спрашивает она, и кристалл в её ладони мерцает уже не так ярко.

– Ты станешь основательницей благотворительного фонда, – ошарашенно говорю я. – Ты будешь помогать людям бороться с заболеваниями. Куинн, ты…