Спасение

Моё внимание привлекает негромкая музыка, раздающаяся из-за ближайших деревьев. Сам сад выглядит ухоженным, словно для каждого отдельного кустика есть свой собственный садовник. Дав ребятам знак сохранять тишину, я осторожно пробираюсь между деревьями в ту сторону. Там около трёх дюжин человек – они разодеты в вечерние платья и костюмы, а их лица скрыты искусно сделанными масками. Одна из женщин, одетая в серебристо-белое платье в пол, танцует с элегантным мужчиной. На её светлых волосах покоится тонкая длинная вуаль, а лицо полностью скрыто перламутровой маской с вылепленной на щеке розой. Стебель розы вьётся по линии скулы, переходит на подбородок и заканчивается рядом с виском изящной лентой. Но моё внимание привлекает не это – почему-то я улавливаю тоску во взгляде этой женщины, словно она ждёт кого-то другого, а не этого мужчину, чья маска в виде слоновьей головы не скрывает твёрдой линии подбородка и жёсткой улыбки.

– Кажется, нас больше никто не заметил, – свистящим шёпотом заключает Диего.

– Идиоты, – сквозь зубы стонет Зара. – Нам срочно нужно спрятаться, пока мы не вызвали временной парадокс!

– Пойдёмте туда, куда ушёл тот мужчина, – предлагает Куинн. – В лабиринте мы сможем спрятаться.

Мы следуем её совету, и вскоре полумрак лабиринта надёжно укрывает нас от посторонних глаз.

– Так куда… Точнее, в какое время мы попали? – спрашивает Мишель.

– Судя по лампам на лужайке и одежде на тех людях, – рассуждает Грейс, – это может быть…

– Оптические волокна стали использоваться для освещения только спустя пару лет после окончания Первой мировой, – перебивает её Алистер. – Так что, должно быть…

– Гхм! – слишком громко кашляет Грейс. – Я, вообще-то, говорила! Скорее всего, мы в начале двадцатых годов прошлого века.

Между Алистером и Грейс повисает такая тишина, что её, кажется, можно разрезать ножом.

– Да, – наконец, произносит Ал, – верное наблюдение.

– Ну вот, мы будем старше, чем Вечное, когда доживём до нашего времени, – сникает Крэйг.

– Мы не будем ждать девяносто с лишним лет, дурачина, – закатывает глаза Зара.

– Не будем, – киваю я. – Нужно найти способ вернуться в наше время. К Джейку…

На мгновение я снова поддаюсь панике. И, возможно, это мгновение могло бы продлиться дольше, но Вэйрин вдруг вздрагивает и отшатывается от Диего, растерянно оглядываясь по сторонам.

– Что? – недоумевающе спрашивает он. – Что это было?

Он пожимает плечами, словно пытается найти источник дискомфорта, и вытягивает вперёд правую руку. Его тело… мерцает. Едва заметно. И некоторые татуировки с голубой кожи внезапно исчезают.

– Вэйрин! Ты в порядке? – в панике спрашивает Диего, хватая его за плечи. – Только не вздумай исчезать, пожалуйста…

– Я не исчезаю, – заверяет его Вэйрин. – Исчезают… вещи. Браслет, – он кивает на пустое запястье, – который мне подарил Таари. Мой церемониальный кинжал, – вождь растерянно касается того места, где, готова поклясться, несколько секунд назад висели ножны, – его дала Серакса. И эта татуировка, – он указывает на предплечье, – её сделала мне моя мать.

– Погодите, – медленно произносит Зара. – Однажды мы видели такое… Вертолёт в комплексе МАСАДА! Он метался между реальностями, потому что прошлое было нестабильным.

– Но если вещи исчезают, – медленно говорит Куинн, – это значит, что…

– Ваанти могут исчезнуть тоже, – заканчивает за неё Эстелла. – Подумайте сами, самолёт почти исчез, потому что Джейк мог бы не сдать Лундгрену свои координаты. И если исчезает то, что сделали члены племени Вэйрина… То парадокс в этой временной линии может стереть людей, которые сделали их.

– Это единственное разумное объяснение, – кивает Алистер.

– Нет! – восклицает Вэйрин, едва не выдавая с потрохами наше местоположение. – Этого не может быть, какой ещё временной парадокс?

Зара закусывает губу, сочувственно вздыхает, а потом возвращает на лицо маску безразличной отстранённости.

– Временной парадокс вызвали мы. В этом нет никаких сомнений. А теперь успокойтесь и подумайте, если бы мы здесь не появились, что произошло бы?

– Мы не испугали бы того мужчину, – откликается Куинн.

– И он, наверное, присоединился бы к той вечеринке, – добавляет Мишель.

– Ну, непохоже, что он испугался именно нас, – замечает Шон. – Он сказал имя, помните?

– Барнаби, – кивает Грейс. – И вообще, вы заметили, что люди на той вечеринке были странно одеты? А одна девушка выглядела… Как невеста, да? Та, с розой на маске? И вообще, маски… Вам это ничего не напоминает?

Вэйрин застывает, как изваяние.

– Маски, – шепчет он. – Маски – священная часть нашей культуры, потому что их носили первые из нас.

– О господи, – потрясённо бормочет Диего. – Вэйрин, это та самая свадьба. Та, из мифа о происхождении ваанти.

Я хмурюсь, пытаясь понять, что мне это всё напоминает. И головоломка складывается, хотя и не сразу. Долина Гробниц. Каменное изваяние – женщина в маске, вот почему она привлекла моё внимание, ведь именно она была изображена на резьбе у храма.

– То есть… То есть, всё это началось с костюмированной свадьбы? – уточняю я.