Спасатель 2

- Вифинийцы сами к нам прибились, - скромно возразил протоиерей. - Одни еще в Никомедии, другие по пути, третьи уже в столице. Мы лишь согласились принять их под свою руку и немного научили строиться, подобно настоящим воинам.

- Ну что же, - подытожил базилевс, - они хотят воевать за свою страну, не требуя за это платы, кроме хорошей кормежки, и они выглядят как войско. Значит, им можно поручить простое дело.

- Конечно, можно, - не скрывая радости, воскликнул Проня, имевший одной из целей миссии изучение ромейского военного дела. - А какое?

- Вы сами уверяли, что Мануил Дука Комнин без труда сможет вернуть Фессалонику, если дать ему сотни три мечников, верно? Так вот, вместе с моими тремястами воинов пойдут ваши, и пусть вчерашние землепашцы и торговцы думают, что враги убоялись только одного их вида, и преисполнятся от того храбрости.

- Мы можем выступать хоть с рассвета, - не менее отважно, чем его коллега-посол, добавил отец Гавриил.

- Как, разве ты не вернешься к князю? - изумился Ватац. - Ведь, насколько мне известно, патриарх склонился к согласию превратить рязанскую епархию в архиепископство, и тебе надлежит занять там подходящее место.

- Епархия подождет, - досадливо поморщился протоиерей, - а вот без моего попечения наши сотни могут поникнуть духом.

- Быть посему, - согласился император. - Готовьтесь выступать.

- Орлы, - радостно закричал боярин, так что лошади начали взволнованно прясть ушами, - завтра выступаем в поход, возрождать славную греческую империю!

В ответ и дружинники, и греки во всю глотку прокричали славу императору и князю, и даже наемники поддались общему порыву, а после запели песню, услышанную когда-то Проней от Гавриила, а здесь переделанную на местный лад. Кто эту песню сложил изначально, боярин так и не понял. Воевода утверждал, что некая воинственная дева Альвар. Но почему дева с германским, а скорее, свейским именем складывает песнь на славянском языке, осталось загадкой.

Кто историей правит на крутых поворотах?

В это смутное время все пред небом равны.

Эй, орлы-вифинийцы, надо двигать в Никею,

Поучаствовать в жизни страны.

Идти, правда, предстояло пока обратно, в Никомедию, потому что там находилась ближайшая большая гавань, способная принять длинные корабли.

Проня всю ночь перед выступлением не спал, проверяя снаряжение и пересчитывая припасы. Он то досадовал, что не всех верховых коней удалось снабдить защитными попонами, то ворчал на деревянное масло (* оливковое), к которому русичи так и не привыкли, и за всеми хлопотами даже забыл проверить караулы.

Рассвет “русские” сотни встретили уже за воротами города. Вместе с ними шли двести никейских лучников и сотня щитоносцев, составлявшая ядро экспедиционных сил. Разбухшая дружина посольства, как метко заметил император, только была похожа на войско, и играла роль статистов. Всадников Ватац не дал. На первых порах Мануил обойдется двадцатью комонными русичами и таким же количеством легких ромейских всадников. Ну а после у деспота появятся салонийские воины.

Самого бывшего владыку Фессалоники воины впервые встретили только сейчас. Ничего выдающегося на вид в нем не было. Просто невысокий пожилой человек в обычном дорожном плаще. При ближайшем рассмотрении Мануил тоже никакого трепета и восхищения не вызывал. Да, лицо аристократическое, с аккуратно остриженной седой бородой, но на владыку он походил не очень. Впрочем, с сотниками деспот был вежлив, на воинов смотрел доброжелательно, а дорогу переносил стоически, хотя было видно, что старческие недуги мешают ему наслаждаться путешествием.

В Никомедии войско практически с марша отправилось прямо на причал. Имперские посланцы уже заранее зафрахтовали купеческие корабли для перевозки армии и отдельное большое судно для транспортировки лошадей. Охраняла караван судов боевая катерга, а у Холкоса им навстречу вышло еще пять галер - вся флотилия Мраморного моря. Вообще-то весь флот Никейской империи в это время насчитывал аж тридцать боевых кораблей. Но они были разбросаны по разным морям, сторожа длинное побережье страны, и вместе собирались лишь для больших сражений.

К счастью для отряда, во время путешествия море было сравнительно спокойным, и буря не грозила, хотя немало неприятностей доставляла качка, к которой сухопутные жители не были привычны.

Капитаны галер, получившие новоизобретенные рупоры, вовсю резвились, отводя свои корабли в стороны и проверяя, на каком расстоянии они могут услышать другу друга. Катерги то смыкали походный ордер, то расходились, а моряки торговых посудин, с недоумением наблюдавшие странные маневры, лишь выразительно постукивали себя по лбу.