Спасалочки (СИ)

Когда наконец мне удалось обнаружить в центре пустой парковки папину машину, заорал уже водитель. Потребовалось некоторое время, чтобы убедить его, что я — это я, а не героиня "Ночи живых мертвецов". Мой мобильный, нахлебавшийся воды и придавленный в суматохе моим же каблуком, приказал долго жить…

На следующее утро я проснулась с температурой, соплями и свежей памятью о кошмарах, не отпускавших меня всю ночь. Новостные заголовки гласили: "Вчера по всему городу прошли кратковременные отключения электроэнергии, связанные с непогодой. Под удар попала также церемония открытия авторской выставки известного арт-инсталлятора Дато Каландадзе — из-за перебоев с электричеством возникла паника, в ходе которой пострадали несколько экспонатов".

Несколько экспонатов… Да там камня на камне не осталось! И электричество тут было вовсе ни при чём. Олег был там, я точно его слышала, но так и не увидела… Это он скинул в фонтан камеру оператора, положив начало суматохе. Но зачем он это сделал? Я не понимала. Итогом вчерашнего дня для меня стала простуда, недовольство отца профуканной возможностью засветить лицо на знаковом мероприятии и, что самое обидное, упущенная встреча. Не скрою — я рассчитывала, что если когда-нибудь (хотя, без всяких "если") встречу Олега вновь, мы поговорим, всё выясним и, возможно, переспим. И будем вместе. А вышло, что даже не поговорили… Обидно до кровавых соплей.

Через несколько дней, когда внеплановая простуда сходила на нет, новостные паблики распространили ещё одну новость. Оказывается, обласканный признанием грузинский инсталлятор скрывался в России от правосудия: на родине на него было заведено сразу несколько уголовных дел по статье о совращении несовершеннолетних. Выяснилось, что лысоголовый любитель лепить бутафорские какашки на протяжении долгих лет сожительствовал с малолетними девочками, удерживая их подле себя подкупом и шантажом. И как только информация об этом всплыла, он тут же вновь ударился в бега — по просьбе грузинских коллег его поимкой теперь занялось и ФСБ. Ну, дела…

А ведь выйди та разворотная статья в свет, и за братание с педофилом мне потом бы вовек не отмыться. На репутации компании можно было бы ставить крест — хватило б и одного совместного фото… Как хорошо, что камеру оператора постигла та же участь, что и мой мобильник!

И как жаль, что я снова была лишена возможности сказать своему бессменному спасителю простое человеческое "Спасибо". Начав с этого "спасибо" долгий и серьёзный разговор.

Глава 7

У судьбы нет причин без причины сводить посторонних.

Коко Шанель

Обожаю октябрь — золотые листья, прохладный ветерок, неторопливое засыпание природы. И — Париж. Так получилось, что со своих шестнадцати я каждый год посещаю Париж — и всегда в октябре. Сперва так складывались обстоятельства — отец подарил каникулы в городе мечты на шестнадцатилетие, через год я отправилась туда на курсы, потом — на практику от папиной компании (тогда ещё папиной, сейчас уже нашей, а в не самом отдалённом будущем…). А дальше я уже сама подстраивала свой рабочий график так, чтобы середину осени непременно встретить во французской столице — в отеле Шангри-Ла, в комнате с большой кроватью и террасой с видом на башню. Даже номер за мной закрепили постоянный, хотя я не настаивала: европейцы славятся дурным сервисом, но хорошими манерами. И вот, на дворе десятое октября, небо над головой безоблачно голубое, а земля под ногами — сухая и твёрдая. В Москве в октябре в открытых лодочках не побегаешь!

Позавтракав в гостинице, я вышла на улицу и взяла курс на Шанз Ализе — ноги помнили дорогу, да и путь недалёкий. Поля, как обычно, оказались запружены народом — от туристов, да ещё в хорошую погоду, здесь всегда не протолкнуться, но в тот день людей было необычно много даже для одной из самых популярных улиц мира. Я не сразу поняла подвох и заподозрила неладное, лишь оказавшись в гуще толпы, которая, как зыбучие пески, поглотила меня и не выпускала — а ведь я всего-то каких-то пару десятков метров прошла… Толпа вокруг говорила преимущественно на французском, и она была везде — в том числе на проезжей части. Если бы я предпочла такси, то куда бы раньше заметила, что движение автотранспорта по Полям было заблокировано. Люди, одетые в обычное, то и дело перемежались персонажами в костюмах — я бы назвала это сборище похожим на шествие футбольных фанатов, тем более что по степени дружелюбия, точнее, его отсутствия, оно им ни в чём не уступало, разве что фанаты редко таскают на себе плакаты и транспаранты. Я сносно говорю по-французски, сказались несколько лет занятий с репетитором, навязанным мне отцом поверх ещё десяти репетиторов по другим предметам, гувернантки из Шотландии и частного тренера по верховой езде (которому, по абсолютной случайности, суждено было стать моим первым мужчиной — но, не будем о грустном…). А вот читаю по-французски немного хуже, но всё же разобрать надписи на плакатах не составило для меня труда.