Спас на крови

— Догадываюсь, анализ происшествий. Так вот могу тебе доложить: летом прошлого года был еще один наезд, в результате которого погиб некий Челышев Максим Иванович.

— И тоже не нашли?

Бобылев только вздохнул на это. Мол, догадайся сам с двух раз.

— Понятно, — подвел итог Семен. — В таком случае, последний вопрос. Ты не знаешь, этот самый Челышев имел какое-нибудь отношение к искусству?

— Еще бы не помнить! — пробурчал Бобылев. — То ли какой-то художник знатный, то ли реставратор. Короче, нашему министру звонил чуть ли не министр культуры и требовал, чтобы нашли и как следует наказали того лихача. Но, — вздохнул Бобылев, — как ты сам догадываешься…

— Его и след простыл.

— Совершенно точно!

— И это тоже был КРАЗ?

— По крайней мере именно так утверждал свидетель ДТП.

— А номер?… Может, хоть циферку какую-нибудь запомнил?

— Если бы запомнил… — обреченно вздохнул Бобылев. — Я его сам опрашивал, но он божился и клялся, что номер был настолько забрызган грязью, что там вообще невозможно было что-то разобрать.

— Что, была дождливая погода?

— Если бы… — хмыкнул Бобылев. — В том-то и дело, что в те дни ни капли дождя на Москву не выпало, и так забрызгать номер…

Бобылев замолчал, однако тут же негромко спросил:

— Еще вопросы будут?

— Всё, Петрович, спасибо. С меня бутылец.

— Так ты почаще звони, — засмеялся Бобылев. — Я тебе и не такого наговорю.

Итак, еще один КРАЗ, неизвестно куда скрывшийся с места преступления, и еще один труп, причем не пекарь-токарь или бизнесмен, а человек, имевший прямое отношение к реставрации, и это уже не могло быть простой случайностью.

Вскоре за поворотом на Десну шоссе расчистилось и уже можно было держать на спидометре все 100, не думая о том, что тебе в задницу впишется какой-нибудь чайник. Однако, приучив себя перепроверяться, Семен посмотрел в зеркальце заднего обзора — и что-то, поначалу он даже не понял, что именно, заставило его насторожиться. Хотя, казалось бы, позади него идущие машины не представляли какой-либо опасности. И только подъезжая к Ватутинкам, он понял, ЧТО именно.

К его заднему бамперу, словно осенний репей к собачьему хвосту, приклеился серо-грязного цвета «жигуленок» пятой модели, держа дистанцию то на три, а то и на две машины.

— Вот тебе, сынку, и Юрьев день, — пробормотал Семен, теперь уже неотрывно всматриваясь в зеркало заднего обзора.

Серо-грязная «пятерка» шла за ним, словно привязанная, и в то же время продолжая держать оптимальную дистанцию, дабы не засветиться и не упустить идущую впереди иномарку.

Еще не до конца поверив в то, что его может кто-то отслеживать, Семен в то же время понимал, что идущая в хвосте «пятерка» не может быть простой случайностью, и уже за Ватутинками прибавил газу.

Спидометр показывал 130, однако серо-грязные «Жигули» продолжали все так же упрямо висеть на его бампере.

Гадая, кого же он мог заинтересовать своей собственной персоной, и перебирая в памяти еще не законченные уголовные дела, которые находились в производстве, Семен вдруг испытал довольно мерзкое ощущение человека, за которым идет охота, но он даже не знает, кто именно охотится за ним, и уже чисто автоматически сбросил скорость до положенной сотни.

Покосился в зеркальце и увидел, что столь же законопослушным стал и хозяин «пятерки», от которой его отделяло теперь три иномарки. И в этом чувствовался определенный профессионализм.

— Ну что ж, поглядим, кто кого, — пробормотал Семен и, решив не показывать, что он заметил слежку, так-то оно лучше будет, уже не косился на зеркальце заднего обзора, продолжая держать на спидометре уверенную сотню.

Проселочная дорога, на которой КРАЗ протаранил «Опель» Мансуровых, уходила от Калужского шоссе влево, так что впереди его ждал поворот, который и должен был расставить все точки над i.

И снова преследователь удивил Семена. Незадолго до того поворота, где можно было с чистой совестью перестроиться на встречную полосу, серо-грязная «пятерка» вдруг взяла резкий старт и обогнала Семена, оставив его далеко позади.

— Однако, — пробурчал он, обматерив себя за то, что в каждой тени ему видится преступник.

Теперь можно было спокойно выруливать к той березовой рощице, что скрывала за собой проселочную дорогу, выскакивающую на Калужское шоссе, как вдруг он почувствовал невольную оторопь и легкий холодок в груди.

Сразу же за рощицей, почти недосягаемый, но оставшийся в поле видимости, пристроился уже знакомый «Жигуль», и это не могло быть случайностью. И если это не случайность… Вывод напрашивался один: человек, пустивший по его следу серо-грязную «пятерку, догадывался, что выехав на Калужское шоссе, он поедет к месту ДТП полугодичной давности, и, видимо, желал лишний раз убедиться в этом.

И это не могло не настораживать.