Спас на крови

— Как только я получу ответы на поставленные вопросы. И еще одно. Я слишком тертый волк, чтобы браться за подобные дела, не обсосав их с человеком, который более всех заинтересован в переброске товара. В данном случае с хозяином досок. И если он действительно заинтересован в скорейшем завершении этой акции…

В этот момент в кармане Костырко ожил мобильный телефон, и он, покосившись на Пенкина, прижал его к уху.

Ушлый, как старый колымский волк, Зяма невольно усмехнулся, мысленно похвалив себя за догадку. Хозяин этого красавчика действительно сидел сейчас за каким-то из соседних столиков и не только изучал его визуально, думая о том, стоит ли доверять этому еврею свое богатство, но и слышал весь разговор.

Костырко между тем еще плотнее прижав мобильник к уху, согласно кивал головой, и когда получил соответствующую команду, сунул мобильник в кармашек и с явным облегчением произнес:

— Значит, вы настаиваете на встрече… Что ж, пожалуй, мы согласны.

— Вот это другой разговор. За это, как говаривал наш кум, и выпить не грешно. Кстати, когда и где?

— Я позвоню вам завтра.

* * *

Просматривая проведенную в «Кривичах» видеосъемку, Бусурин сделал стойку на небольшой компании уже немолодых людей, сидевших за три столика от Пенкина, и попросил дать увеличение. На экране застыл изысканно сервированный стол, который мог бы многое рассказать о вкусовых пристрастиях этой компании, и три пары, органично вписывающиеся в атмосферу элитного ресторана. Мужчины при галстуках и в костюмах, женщины блистали бриллиантами.

— А теперь вот этого седого франта, — попросил Бусурин, показав на холеного мужика, позволившего себе ослабить красиво завязанный узел шикарного галстука.

Кинооператор дал максимальное приближение, и Бусурин даже прищурился, всматриваясь в породистое лицо холеного франта, который, судя по его поведению, был хозяином этого столика.

— Что, неужто узнали кого-то? — встрепенулся Стогов, уловив застывшую в глазах шефа напряженность.

Бусурин молчал, заставляя проворачиваться уже заржавевшие колесики памяти, но, так ничего и не вспомнив, снисходительно улыбнулся и негромко произнес:

— Вроде бы знакомое лицо, а вот где видел, не упомню.

— Может, встречались на каком-нибудь мероприятии или презентации? — подсказал Стогов. — Судя по всему, этот седой не из работяг будет. Как, впрочем, и бабы эти не ткачихи.

— Не-ет, — качнул головой Бусурин, — не на презентации. Что-то более серьезное и очень, очень давнее. Впрочем, — с грустью на лице вздохнул он, — и ошибиться мог. Память уже не та. Теперь, считай, все кажется когда-то виденным.

Попросил дать объемную картинку зала и крякнул удовлетворенно.

Стоп-кадр давал полное представление о «расстановке сил» в тот момент, когда велись переговоры с Костырко. Седой франт сидел лицом к столику, который загодя заказал Костырко, причем Пенкин был посажен так, что был виден от четвертого столика как на ладони. Причем не только виден, но и слышен благодаря «клопу», который также загодя был спрятан под столиком.

— Думаете, это и есть Заказчик? — спросил Стогов, уловивший ход мыслей своего шефа.

— Трудно сказать, — пожал плечами Бусурин. — Но то, что этот седой или кто-то из его компании лично «знакомился» с нашим Зямой — в этом я не сомневаюсь.

Попросил ещё раз остановиться на кадре, где наиболее четко просматривалась компания четвертого от Пенкина столика, долго, очень долго рассматривал каждое лицо в отдельности, наконец спросил, обращаясь к Стогову:

— Наружка с тобой работала?

Моментально сообразив, о чём именно спрашивает шеф, Стогов разыграл коротенькую сценку по системе Станиславского и с обидой в голосе произнес:

— Вы же сами, товарищ полковник, приказали не светиться.

Бусурин угрюмо смотрел на Стогова. Мол, капитан, ты и есть капитан, и если не будешь думать собственным котелком, то никогда не бывать тебе полковником.

— Выходит, гости из «Кривича» разъезжались по домам сами по себе, а твоя команда сама по себе?

На этот приговор, похожий на вопрос и произнесенный явно недовольным тоном, можно было и не отвечать.

Глава 21

Злата была не совсем точна, обвинив московскую прокуратуру, ГАИ и столичный уголовный розыск в непрофессионализме; впрочем, и ее запальчивость можно было понять. Погиб отец, прикованной к постели калекой осталась ее мать, а следствие словно замерло на мертвой точке, а на все телефонные звонки и запросы следователь только отбрехивался коротким и столь же ничего не значащим: «Возбуждено уголовное дело, ищем». ДТП произошло недалеко от Троицка, в километре от съезда на Калужское шоссе, на предутренней, совершенно свободной от машин проселочной дороге, которая вела к дачному кооперативу, где еще при советской власти Мансуровы приобрели участок с домом.