Создатель чудовищ

Странно, но ведь еще пару дней назад, случись с ним что-то подобное, он бы и не подумал барахтаться. Во многом Игорь умер еще тогда, девять лет назад, на Байкале, а жить продолжал чисто физически, по инерции, ничего не желая, ни к чему не стремясь. Бахтин практически похоронил себя в этом захолустье. Что изменилось бы с его физической гибелью? Она просто привела бы все в соответствие. Но сейчас… Сейчас у него появился стимул для борьбы. Он, этот стимул с каштановыми волосами, лежал парализованный на маяке. Лежала. Ари. Его Измененное чудо, странным образом в творящейся вокруг апокалиптической свистопляске вернувшее Бахтину желание жить, пробудившее чувства, которые, казалось, уже атрофировались в нем за ненадобностью. А теперь она там, одна и беспомощная, лежит на маяке и без него совершенно точно пропадет. Поэтому он сейчас не может позволить себе умереть или стать пустоглазым подобием шатающихся по острову зомби. Просто не имеет права.

Игорь вдруг не столько почувствовал, сколько осознал пока непонятную, но явную перемену в себе. Если бы не его внутренняя неправильность (или, наоборот, какая-то высшая правильность?), он бы уже утратил способность мыслить полностью, стал бы как эти… Что же не дает погаснуть его рассудку, а личности раствориться в зеленом сиянии? Может, мысли об Ари? Может, она – его якорь, не позволяющий оторваться от физической реальности? Тогда надо рваться к ней. Освободиться, вернуться, помочь, спасти…

И ядовито-зеленое свечение вдруг поблекло, словно того, кто управлял процессом, очень удивило оказанное ему сопротивление. Словно он даже представить не мог, что такое возможно. Кто – «он»? Паук? Скорее всего, да. «Ну, где же ты, тварь? Хочешь взять меня? Хрен тебе!» – эта мысль внезапно словно придала Игорю дополнительные силы для борьбы, и сияние, кажется, даже стало рассеиваться, а из-под него начала проступать картинка родом из обычного мира. Реального. И на этой картинке медленно проявились дома. Очень знакомые дома поселка Горный. А еще темная мужская фигура рядом с одним из них. Бахтин почему-то сразу понял, что смотрит на Паука: от фигуры веяло невероятной мощью, ледяным равнодушием и… неожиданно некоторым изумлением, смешанным с досадой.

Интересно, а он видит Игоря? Или просто чувствует чье-то сопротивление? А если так, то что он сейчас сделает? Бахтин отпрянул, скорее в ментальном, чем в физическом смысле, погасил эту картинку перед своим мысленным взором, даже более того – опять же мысленно по наитию попытался создать какое-то подобие щита между собой и этим типом. Но голова его взорвалась болью, а зеленый свет опять стал ярче, вновь пытаясь подавить, растворить в себе волю Игоря. Но на сей раз этот номер не пройдет. Чем сильнее становился натиск ядовито-зеленого нечто, тем больше нового Бахтин открывал в самом себе, больше понимал, что именно он сделал на лесной дороге девять лет назад и что нужно делать сейчас.

Та шестерка, что напала на него, – не однозначные враги, не кровожадные мутанты, жаждущие его смерти. Они находятся под воздействием чужой воли, которое пока еще обратимо. Бахтин понятия не имел, с какого облака на него упало это знание, но чувствовал, что оно верно, чувствовал, что может им помочь хотя бы временно развеять дурман. И еще Игорь понял свою давнюю ошибку, которая привела к гибели жены. Тогда он подсознательно так же пытался помочь Лене, «откатить назад» те изменения, что уже произошли с ее организмом, действовал слишком резко, и, само собой, это воздействие вызвало у нее страх. Вначале она попыталась закрыться от него, затем отбиться или сбежать, а когда не получилось, впала в панику, заметалась, и в результате машина рухнула.

Но сейчас… Игорь понимал, что ему надо действовать двумя разными способами: с Ари быть помягче, не повторить той ошибки, а вот с пустоглазыми зомби – наоборот, быть резче. Паук не позволит ему излечить их – он слишком силен, но почему бы не… Все, время на исходе – если Паук всерьез им займется, будет поздно. Пора!

Бахтин впервые осознанно применил проснувшиеся в нем способности, направив их на исцеление зомби, на избавление от дурмана, завладевшего их разумом, на возвращение им человеческого сознания. Он действовал так сильно и резко, как мог. И добился успеха! Зомби, ретранслирующие волны ментального порабощения, ощутив его воздействие, растерялись и впали в панику. Однозначность выбора и цели куда-то пропала, а новое состояние неопределенности погрузило их сознание в хаос. Игорь понимал, что надолго его не хватит, но этого не понимали они и шарахнулись прочь, стремясь вернуться в комфортное состояние покорного следования чужой воле. Теперь сознание Игоря освободилось полностью. Зеленый дурман схлынул, и Бахтин увидел все – пятящуюся от него шестерку зомби, лежащее на камнях его ружье – и понял: вот он, его шанс, другого может и не быть.