Создатель

О португальских Борхесах едва ли
Что вспомню – о растаявших во мраке
Родах, что мне тайком былые страхи,
Пристрастья и привычки передали.
Почти не существующие звенья,
Уже недостижимые для слова,
Они – неразличимая основа
И смены дней, и праха, и забвенья.
Пусть будет так. Исполнились их сроки:
Они – прославленный народ, который
Песков и волн одолевал просторы,
На Западе сражаясь и Востоке.
Они – король, затерянный в пустыне
И уверяющий, что жив поныне.

Луису де Камоэнсу

[84]

Года без сожаления и мести
Сломили сталь героев. Жалкий нищий,
Пришел ты на родное пепелище,
Чтобы проститься с ним и жизнью
                                           вместе,
О капитан мой. В колдовской пустыне
Цвет Португалии полег, спаленный,
И вот испанец, в битвах посрамленный,
Крушит ее приморские твердыни.
О, знать бы, что у той кромешной влаги,
Где завершаются людские сроки,
Ты понял: все, кто пали на Востоке
И Западе земли, клинки и флаги
Пребудут вечно (в неизменном виде)
В твоей вновь сотворенной «Энеиде».

Девятьсот двадцатые

Круговращенье созвездий не бесконечно,
и тигр – лишь один из призраков
                                        наважденья,
но, не встречая нигде ни случая, ни удачи,
мы считали, что сосланы в это бездарное
                                                время,
время, когда ничего не могло родиться.
Мир, трагический мир был далеко отсюда,
и нам предстояло найти его в прошлом:
я сплетал убогие мифы о двориках
                                           и кинжалах,
а Рикардо[85] мечтал о своих табунах и загонах.
Кто мог подумать, что завтра вспыхнет
                                                 зарницей?
Кто предвидел позор, огонь
и нещадную ночь Альянса?
Кто бы сказал, что история хлынет
                                  на перекрестки —
наша история, страсть и бесчестье,
тóлпы, как море, гулкое слово «Кордова»,
смесь реальности и сновиденья, ужаса
                                           и величья!

Ода, написанная в 1960 году