Читаем Создатель полностью

Создатель

Мне снится тигр. Ложится полумракНа кропотливую библиотекуИ раздвигает полки и столы:Безгрешный, мощный, юныйи кровавый,Вот он, бредущий лесом и зарей,След оставляя на зыбучей кромкеРеки, чьего названья не слыхал(Он ни имен не знает, ни былого,Ни будущего – только этот миг).Он одолеет дикие просторыИ различит в пьянящем лабиринтеПахучих трав дыхание зариИ несравненный запах оленины.Я вижу сквозь бамбуковый узор —Узор на шкуре и костяк под этимСокровищем, ходящим ходуном.Но понапрасну линзы океановСменяются пустынями земли:С далекой улицы большого портаАмерики я исподволь слежуЗа полосатым тигром гангских плавней.Во сне смеркается, и понимаю,Что хищник, вызванный моей строкой, —Сплетенье символов и наваждений,Простой набор литературных троповИ энциклопедических картинок,А не зловещий, неизбежный перл,Что под луной и солнцем исполняетВ Бенгалии и на Суматре свойОбряд любви, дремоты и кончины.И против тигра символов встаетЖивой, гудящий колокольной кровьюИ расправляющийся с бычьим стадомСегодня, в этот августовский день,Пересекая луговину мернымВидением, но только упомянешьИли представишь этот обиход,Как снова тигр – создание искусства,А не идущий луговиной зверь.Еще попытка. Думаю, и третийОстанется всего лишь порожденьемСознания, конструкцией из слов,А головокружительного тигра,Вне мифов рыщущего по земле,Мне не достигнуть. Может быть. Но что-тоТолкает снова к странному занятьюБез смысла и начала, и опятьПо вечерам ищу другого тигра,Недосягаемого для стиха.

<p>Blind Pew</p>

[73]

Вдали от моря и сражений – рая,Каким всегда рисуется утрата,Бродила тень ослепшего пирата,Английские проселки вымеряя.Облаян злыми хуторскими псами,Обстрелян метким воинством ребячьим,Он спал растрескавшимся и горячимСном в пропыленной придорожной яме.И знал, что там, где берег блещет златом,Судьба его ждет с сокровенным кладом —Отрадой в беспросветной круговерти.Так и тебя в краю, что блещет златом,Судьба ждет с тем же неразменным кладомБезмерной и неотвратимой смерти.

<p>Напоминание о тени тысяча восемьсот девяностых годов</p>

Прах. Лишь клинок Мураньи[74].Лишь размытыйЗакат над выцветшею стариною.Не мог я видеть этого бандита,Чья тень с закатом вновь передо мною.Палермо, невысокий той порою,Венчался канареечным порталомТюрьмы. И по отчаянным кварталамБродил клинок, пугающий игрою.Клинок. Лица уже за дымкой серойКак нет. И от наемника отваги,Который ей служил такою верой,Остались тень и беглый блеск навахи.Пятная мрамор, это начертаньеНе троньте, времена: «Хуан Муранья».

Перейти на страницу: