Совы в Афинах

“Я… думаю, ты прав”, - сказал Соклей еще через несколько ударов сердца. Он вздохнул с облегчением, и сердцебиение после этого не участилось из-за страха. Корабль с тремя рядами весел должен был быть военной галерой, а не пиратской гемиолией или биремой. Он наблюдал, как матросы тоже ослабили хватку за оружие. Сегодня им не пришлось бы сражаться за свою жизнь и свободу.

С кормы Менедем спросил: “Это Дикаиозина, пришла нанести нам еще один визит?” "Справедливость " была первой трихемиолией родосского флота, идея которой принадлежала Менедему. Она была легче и быстрее обычной триремы, точно так же, как гемиолия была легче и быстрее обычного корабля с двумя рядами весел. Оба класса могли быстро убрать транитовые скамейки для гребли на корме мачты и могли разместить мачту и рей на палубе, где они были раньше.

Бросив еще один взгляд через сужающуюся полосу воды, Соклей вскинул голову. “Нет”, - ответил он. “Это обычная трирема”. Ее мачта была опущена, но он мог видеть, что на всех трех берегах были люди от носа до кормы.

“Ну что ж”, - сказал Менедем. “На днях я хотел бы взять трихемиолию и посмотреть, на что она способна. Кажется справедливым, что их не было бы, если бы я о них не подумал ”.

Офицер, который был капитаном "Дикаиозины ", сделал это не в последнюю очередь потому, что был достаточно богат, чтобы иметь досуг для охоты на пиратов, не беспокоясь о том, как заработать на жизнь. Здесь, на этот раз, Соклей полностью сочувствовал своему кузену. Точно так же, как необходимость зарабатывать на жизнь удерживала Менедема от командования трихемиолией, так и самого Соклея это удерживало от завершения учебы в Ликейоне. Я тот, кто я есть сейчас, и я извлек из этого максимум пользы, подумал он. Но я все еще продолжаю задаваться вопросом -кем бы я был, кем бы я стал, если бы мог остаться?

Офицер в красной накидке прошел по палубе триремы на нос. Он сложил ладони рупором у рта и прокричал через синее, искрящееся на солнце море: “Эй, там! Ты с какого корабля?”

“Мы на "Афродите    ", покинули Родос и направляемся домой”, - прокричал Соклей в ответ.

“Афродита, да? Скажи мне, к какой фирме ты принадлежишь и куда направлялся, когда уходил этой весной”.

“Мы плывем в Филодемос и Лисистрат”, - ответил Соклей, размышляя о том, что Родос не слишком велик, чтобы помешать каждому узнать о делах другого. “И мы отправились в Афины. Мы сейчас возвращаемся оттуда. Ты знаешь, что сын Деметрия Антигона изгнал Деметрия Фалеронского и гарнизон Кассандра из Афин?”

“Да, мы это слышали”, - сказал офицер. Когда его корабль поравнялся с "Афродитой    , Соклей заметил ее имя - Исхис - нарисованное над одним из глаз на носу судна. Сила - хорошее название для военной галеры.

Благодаря большему надводному борту триремы родосский офицер мог заглянуть вниз, на торговую галеру. “У вас там не так уж много груза на борту. Какой у вас груз?”

“Ну, у нас есть мед с горы Химетос и сыры с Кифноса”, - сказал ему Соклей. “В основном, однако, мы возвращаем прекрасный урожай афинских сов”.

“Вы, конечно, обменяете их обратно на родосские монеты”, - сказал офицер.

“Конечно”, - согласился Соклей, надеясь, что ему не придется этого делать. Он предпочел бы, чтобы два процента, которые Родс получал за обмен денег, шли в казну фирмы Филодемоса и Лисистратоса.

“Благополучного возвращения на Родос”, - сказал человек на Исхисе . Соклей помахал рукой в знак благодарности, думая, что трирема отправится своим путем. Но прежде чем это произошло, парень добавил: “Я свяжусь с таможенниками, чтобы убедиться, что вы вернулись в порядке”.

Он махнул своему келевстесу, который снова привел военную галеру в движение. Когда судно скользнуло прочь, зловоние от его гребцов, которые работали в закрытом помещении под палубой, заполнило ноздри Соклея. Но зловоние, исходившее от слов офицера, возмутило его еще больше. Голос мужчины звучал достаточно вежливо, но он имел в виду, что проверит "Афродиту" после того, как "Исхис " вернется с патрулирования. И это означало, что Соклею придется поменять свои деньги, или какую-то значительную их часть, или же столкнуться с бесконечными неприятностями со стороны властей Родоса. Два процента от валовой выручки - значительно большая часть прибыли - только что улетели.

“Ты бы вернулась сюда, моя дорогая?” Звонил Менедем. Его голос тоже звучал вежливо, но Соклей не был обманут. Его двоюродный брат оставил ему большую часть финансовых обязательств, но Менедем не был совсем уж несведущим в том, как работают деньги. Он не мог быть таким, если хотел зарабатывать на жизнь как торговец. Он знал, как плата за конвертацию повлияет на их прибыль.

“Что я должен был ему сказать?” Спросил Соклей, как только поднялся на палубу юта. “Он мог видеть, что мы не везем вина, масла, статуй, рабов или чего-то в этом роде. Он бы понял, что вместо этого у нас серебро”.