Совсем как ты

– У нее. Отсюда до ее дома подходящих заведений нет. Если не считать продуктовых магазов.

– Уверен?

– Да, уверен.

– Назови ее адрес, и я сразу посоветую, куда податься.

– Ее адрес к делу не относится.

Он уже раскаивался, что спросил у нее совета. Надо было просто узнать ее соображения и не уточнять географические рамки. А сейчас ему, похоже, навязывали неудобную тему.

– Почему это он к делу не относится? И какие у тебя смягчающие обстоятельства?

– Я не знал, что днюха прямо сегодня.

– О-о-о-о. Значит, новая пассия. И сдается мне, живет по соседству. Тут и впрямь одни продуктовые. Где ты ее закадрил?

– Не важно. Короче. Прошвырнусь по району.

– Уж не знаю, что ты здесь надыбаешь – может, дешевый чайник или ставку на забег в пятнадцать тридцать на ипподроме в Челтенхеме.

Район вокруг мясной лавки был на подъеме. Там появились кафе, где бородатые мужчины пили флэт-уайт, и бар, который специализировался на крафтовом пиве из микропивоварен. Новые кафе пришли на смену прежним кебабным и обшарпанным пивным. Впрочем, и старые торговые точки – дешевые универмаги, букмекерские конторы, газетные киоски, винные магазинчики, одно бюро ритуальных услуг и стайка мини-маркетов – цепко держались за свои места, невозмутимо и безбоязненно созерцая нашествие кофейных агрегатов.

– Может, духи? В аптеке продаются.

– Вот! Самое то. Грандиозная идея. Какие брать? Какой парфюм ты бы выбрала для себя в аптеке?

– Эта девушка – она такого же типа, как я?

Разумеется, нет, но Джозеф всегда терялся, если дело касалось образованных белых женщин. Кто их знает, что им по нраву? И если вдуматься, он был далеко не уверен, что Люси пользуется духами, по крайней мере в его обществе. От нее исходил нежный аромат, но так пахли – думалось ему – скорее лосьоны и кремы для лица.

– В некоторых отношениях, – ответил Джозеф.

– То есть белая, – заключила Кэсси.

– Это было бы – в одном отношении.

– Учится в универе, – продолжала Кэсси.

– Не… – Он вовремя осекся.

– Не в универе? Не доучилась? Боже мой!

– Что еще?

– Я знаю, кто это, – сказала Кэсси.

– Нет, не знаешь.

– Да это же та симпотная брюнетка – у нас закупается. А я-то думаю: что она так смотрит, что она вся сияет? Я замечала – тетки к тебе липнут. А ты, бывает, шутки ради им подыгрываешь. Но с этой ты осторожничаешь, и она с тобой тоже. Ой, прикольно, уписаться!

– Это не она, – сказал Джозеф, хотя оба понимали, что так говорится просто на автомате. – А с чего уписаться-то, в чем прикол?

– Ну, не знаю, просто… Кто бы мог подумать!

– С чего бы это? – агрессивно бросил Джозеф.

Кэсси, как он и предполагал, тут же пошла на попятную.

– Да так, просто… – забормотала она. А потом, не желая обострения: – Может, билеты?

– Билеты? Куда?

– Она ведь училка литературы, правильно? Значит, на спектакль.

– На какой еще спектакль? Я что, в спектаклях разбираюсь?

– Давай сюда мобильник и банковскую карту, – распорядилась Кэсси.

– А ключ от квартиры?

– Когда ты купишь сэндвич и вернешься, у тебя уже будут билеты.

– Как я, интересно, куплю сэндвич без карты?

– Это вместо благодарности?

Она выудила из кармана пятифунтовую бумажку и вручила Джозефу.

– Спасибо, – сказал он. – Буду должен.

– Да уж конечно, я на это как бы рассчитываю.

– И вообще, спасибо за все.

– Обращайся.

Джозеф отправился покупать сэндвич и поздравительную открытку, а когда вернулся, его уже ждали два театральных билета – на какую-то шекспировскую пьесу. Он попытался вспомнить, случалось ли ему когда-нибудь ухлопать такую уйму денег на покупку, которую он в гробу видал. Может, конечно, от похода в театр и удастся открутиться – но это было крайне сомнительно.

Перед выходом он попросил у Люси разрешения воспользоваться ее принтером, затем согнул пополам оба листка и вложил в купленный конверт с открыткой. С выбором открытки он намучился и в конце концов остановился на самой незатейливой, «С днем рождения», а потом намучился вторично, соображая, что бы такое приписать от себя, и в конце концов остановился на самой незатейливой приписке: «С любовью, Джозеф».

Открытку он вручил ей в ресторане.

– Надеюсь, – выдавил он. А потом: – Не знаю. – А потом: – Короче, вот.

Люси сделала такое лицо, с каким полагается раскрывать подарки: дескать, ах, ума не приложу, что же там может быть. А когда увидела билеты, Джозеф сразу понял, что они с Кэсси сделали правильный выбор. Люси разволновалась, умилилась и даже вроде бы проронила пару слезинок.

– Как ты узнал?

– Узнал что?

– Да все.

Вот что ее больше всего тронуло.

– Ты это смотрела? – спросил он.

– В смысле – за всю жизнь?

– Ну да.

– «Как вам это понравится»? Да, конечно.

У Джозефа вытянулась физиономия, и Люси поняла, что ответ – с его точки зрения – неправильный.

– Но другие постановки. Кто любит Шекспира, тот смотрит его пьесы не по одному разу.

– Ты серьезно?

– Вполне. Я на «Короля Лира» четыре раза ходила. Даже не припомню, был ли такой случай, чтобы я ограничилась одним просмотром. Основных произведений.

– А эта пьеса – основная?

– Ты о ней слышал?

– Кажется, да.

– Ну вот видишь.

– Но не смотрел ни одной.

– Разве вас от школы не водили?

– Нет.