Современный нигилизм. Хроника

Но почему, черт возьми, Долорес хочет сделать такой «подарок» человеку Калебу несмотря на то, что до этого планировала истребить весь человеческий род? В конце концов, люди – это только то, что за них решила система. Однако в своей памяти Долорес находит след, сначала почти лишенный смысла, механический, но постепенно становящийся все более осознанным, все более «своим». Этот след – картинка, изображение «ее одной в поле, и больше никого», как сказала Мэйв, подруга Долорес из «Мира Дикого Запада», тоже андроид, обретший сознание. Образ, который напоминает о возможности видеть красоту.

Долорес: Некоторые видят уродство этого мира, его хаотичность. <…> Мы с тобой столько видели. Так много боли.

Мэйв: Я понимаю твою злость на них [людей], может, ты права, им нельзя существовать, но разве это должны решать мы?

Д.: Нет. Сперва я была зла, разрывалась меж двух стремлений. Мы можем уничтожить их или можем разрушить их мир, надеясь построить новый. Тот, что поистине свободен. И тогда мы вернем остальных. <…>

М.: Ну конечно. И ты планировала освободить мир, сподвигнув одного [Калеба] на борьбу?

Д.: Не только его. Ты не выбрала сторону. И я понимаю, почему. У нас мог быть свой мир, мы бы оставили этот, бросили наших создателей умирать. У меня столько ужасных воспоминаний. Но те, что я сохранила до конца, такими не были. Я помню, как я видела, на что они способны по-настоящему. Моменты доброты, здесь и там. Они создали нас и знали о красоте столько, чтобы научить нас. Может, они и сами ее найдут, но только если ты выберешь сторону, Мэйв. В этом мире и правда есть уродство и хаос. Я хочу видеть красоту. (Третий сезон, восьмая серия «Теория кризиса».)

На самом деле Долорес изначально была запрограммирована как андроид с «поэтической душой», это было частью ее «роли» простой и чуткой сельской девушки. И в самом деле, начиная с первого сезона сериала, она неоднократно восклицала: «В этом мире есть уродство, хаос… но я хочу видеть красоту!» Только сейчас, в финале третьей серии, окружающие обстоятельства, выражение лица и тон ее голоса меняют – почти незаметно, но радикально – смысл высказывания. До этого момента Долорес видела красоту, потому что это было обязательным условием ее роли, так диктовала ей программа, а не истинная свобода воли. С другой стороны, незадолго до этой сцены в финале, в начале последнего эпизода, голос Долорес за кадром обозначил ту точку, в которой произошел разрыв между механически сделанным выбором и свободной волей: «Некоторые видят уродство этого мира, хаотичность. Меня научили видеть красоту. Но меня учили лжи. И когда я увидела, каков мир на самом деле, то поняла, насколько мало в нем красоты». А теперь происходит кое-что еще: сначала Долорес нужно было увидеть красоту, которой не было, теперь она говорит о красоте, которая есть, о той, которая существует, пусть даже только в ее памяти, и ее выбор наконец становится свободным: «В этом мире и правда есть уродство и хаос…» – и вот наконец она вздыхает, чего никогда раньше не делала, потому что теперь вторая часть предложения уже не механическая… но «я хочу видеть красоту». Те же слова, но совершенно иной опыт.

Не будем останавливаться на драматизме самого сюжета сериала, достаточно сосредоточиться на одном аспекте. Свобода возрождается, о чем уже шла речь раньше, когда в душе вспыхивает удовольствие, а настоящее удовольствие приносит только красота: Долорес называет это еще и добротой – в ее воспоминаниях мы видим человека, посетителя, который однажды посмотрел на нее с уважением и нежностью, что определенно противоречило желанию получить удовольствие, за которое он заплатил и ради которого пришел в «Мир Дикого Запада».