Современники

Он продумывает свой жизненный путь, в общем еще очень короткий и весь связанный со Сталинградом, с этими славными местами. Нет, никогда, даже в ту пору, когда он учился в школе, его не тянуло к литературному труду. Техника? Вот техника — другое дело. Техника его увлекала еще тогда, когда он мальчишкой ходил к отцу, рабочему-мукомолу, на знаменитую теперь сталинградскую мельницу, руины которой оставлены в центре города как заповедник, как суровый наглядный памятник отгремевшему здесь великому сражению.

И потом, мобилизованный в конце войны в армию, сделавшись там сначала водителем, а потом инструктором военной автошколы, он тоже никогда не увлекался литературой. Даже в боевой листок писал редко, и то, когда замполит уж очень поднажмёт...

Увлечение автомобильным делом поглощало все его способности. Как бы ни были совершенны новые конструкции автомашин, поступавших с автомобильных заводов, какое бы восхищение ни вызывали они среди его товарищей, Юрию Пронину всегда казалось, что их можно сделать лучше и что в техническом паспорте не раскрыты все их возможности. Он начинал эти возможности искать, поражая начальников сметливостью ума, изобретательностью, настойчивостью.

Когда в часть, например, пришли новые четырёхтонные грузовики ЗИС-150, он опытным шофёрским глазом сразу определил, что отличная конструкция и могучий мотор позволяют безболезненно увеличить их нагрузку. Попробовал и увидел, что для этого слабоваты рессоры. Тогда Юрий Пронин сам изготовил в мастерской и установил на своей машине дополнительные подрессорники. Нагрузку он стал увеличивать в полтора раза, и результаты были отличные. Шофёры части последовали за ним. Усиление рессор — эта простая, казалось бы, мера — значительно подняло грузоподъёмность парка автомашин, нисколько при этом не отразившись на их эксплуатации.

Это было лишь одно из новшеств, применённых Юрием Прониным.

...На стройку, что развернулась у его родного города, после демобилизации его привела та же страсть к механике, к новым первоклассным машинам, к постоянному общению с большими массами новой, могучей техники. Тут, на стройке, как недавно в армии, он продолжал неутомимо экспериментировать. Только размах экспериментов расширился и мыслить он стал просторнее, уже не в пределах только своей машины, а в масштабах целого автопарка. Страна щедро вооружила строителей лучшими машинами новейших марок. Но шофёрский коллектив был пёстрый, люди съехались со всех концов советской земли, и каждый прибыл со своими навыками, методами работы и, чего там греха таить, нередко и со своими дурными привычками. А фронт работ был необозримый, задачи огромны. И понял Пронин — здесь важно не только самому хорошо работать, но и помочь организовать работу всего огромного автопарка.

Юрий Пронин — рядовой шофёр. Организация работы не его дело. Но он знал: от автопарка зависит и ход стройки. Он видел, как много возможностей ещё не используется, и со всей методичностью и страстностью, которые одновременно были свойственны его широкой творческой натуре, занялся организационной работой.

Сначала он стал соревноваться со своим сменщиком. Они добились ещё не виданной здесь производительности машин и наглядно показали всем шофёрам, какие у них у всех имеются возможности. Потом начали развивать движение вширь. И тут родилась счастливая идея: создать стахановские бригады шофёров, крепкие производственные коллективы, с жёсткой дисциплиной, со взаимной ответственностью, где каждый в отдельности и все вместе работали бы самыми передовыми методами.

Это, казалось бы, и не очень хитрое нововведение дало хорошие результаты. Раньше лишь лучшие из лучших водители, как и сам Пронин, выполняли план перевозок на сто пятьдесят процентов. Теперь вся автобригада Юрия Пронина, работая ритмично, без рывков, без спадов и взлётов, ежедневно перевыполняла план перевозок раза в полтора, а порой и больше.

Момент, когда Юрий Пронин возглавил этот небольшой, но пёстрый коллектив шофёров, можно считать началом его приобщения к литературе. Память человеческая — инструмент мало надёжный. Бригадир шофёров в помощь своей памяти завёл записную книжку. Закончив смену, он стал заносить сюда всё, что ему хотелось запомнить о работе своих людей.

Сначала это были отрывочные заметки: фамилия, цифра, процент, факт. Он использовал их для разговоров с участниками бригады, для выступлений на производственных совещаниях и собраниях. Это ему очень помогало.

Но по отрывочной фразе, написанной телеграфным слогом, всего не припомнишь, да и дела бригады всё больше и больше увлекали Юрия Сергеевича. Понемногу от отрывочных заметок он перешёл к более пространным. Теперь он заносил в книжку и интересные беседы, и характеристики людей, с которыми встречался, а потом, войдя во вкус, стал записывать свои чувства, мысли, мнения. Уж очень интересной была теперь его жизнь!

Так из насущной необходимости записать материал, нужный для работы с людьми, и начался дневник гидростроевца Юрия Пронина.