Советский век

И снова наблюдения требуют оценки. Парадоксально, но такое экстенсивное количественно ориентированное развитие в рамках сталинской модернизации сделало возможным победу в 1945-м и спасло Россию и Европу. Другими словами, традиционный импульс сверху - от государства - мог сделать многое. Но и у такого героизма были границы, и он был эффективным в переходе от абсолютно сельской цивилизации к урбанистической.

Незаменимый при размышлениях о прошлом России и ее бремени российский историк Василий Ключевский (который умер в 1911 г.) считал, что такая огромная страна слишком неповоротлива для управления, и будет крайне тяжело менять ее исторический курс. Ключевский не был фаталистом: он лишь фиксировал существование «бремени», которое нужно изучать.

Глава 27. Советская система: как это было?

Первая ошибка состоит в том, что исследование Советского Союза чаще всего подменяют антикоммунизмом. Вторая является следствием первой и состоит в сталинизации всего советского феномена, словно это был один гигантский ГУЛАГ от начала и до конца. Однако антикоммунизм (равно как и все его ответвления) отнюдь не может быть основой осмысления советской истории

Вячеслав Сысоев, Открытие Вселенной. 1989 год

Представления об СССР искажались и все еще искажаются вследствие двух наиболее часто повторяющихся ошибок. Их нужно прояснить, прежде чем обратиться к вопросу, который мы поставили в название этой главы. Первая ошибка состоит в том, что исследование Советского Союза чаще всего подменяется антикоммунизмом. Вторая является следствием первой и состоит в сталинизации всего советского феномена, словно это был один гигантский ГУЛАГ от начала и до конца.

Однако антикоммунизм (равно как и все его ответвления) отнюдь не может быть основой осмысления советской истории, ибо как таковой выступает своеобразным идеологическим маскарадом. Он не только не относится к реалиям «политического животного», но, размахивая флагом демократии, парадоксальным образом использует авторитарный (диктаторский) режим СССР с точки зрения крайне правого консерватизма, что изначально лишено содержания в силу определенной первоначальной заданности, сводящейся к выхолощенному и пустому истолкованию фактов.

В США как маккартизм, так и подрывная политическая роль, разыгрываемая ФБР под руководством Эдгара Гувера, стояли на одной антикоммунистической «тележке». Отвратительные попытки некоторых немецких правых обелить Адольфа Гитлера за счет жесткости Иосифа Сталина представляют собой подобное использование и злоупотребление историей. Защищая права человека, Запад бывает крайне снисходительным к одним режимам и очень суровым к другим (не говоря о собственных нарушениях этих самых прав). Такое поведение не могло помочь в овладении беспристрастной и потому более глубокой исторической истиной и, конечно, не способствовало восприятию советского опыта и связанных с ним важных явлений.

Дэвид Жоравский особенно жестко критиковал те методы, которые используются на Западе для приукрашивания собственного имиджа - этакого антикоммунистического гимна рыночной экономике и защите прав человека, демократии и свободам, что не способствовало пониманию СССР. Он показал, что понятие «тоталитаризм», служившее исторически неадекватным и чисто идеологическим инструментом, покрывало различные темные страницы истории Запада (начиная с ужасных массовых убийств в годы Первой мировой войны), оправдывало все противоречия и слабости западных демократических режимов, а также преступления империалистической политики, которые все еще имели и имеют место быть[3-40].

Жоравский также подверг критике противоречия и ошибки немецкой социал-демократии: ее хваленое отречение от классового радикализма и трансформацию его, по общему мнению, в так называемые демократические процедуры, что послужило ослаблению немецкой социал-демократии, сделало ее вспомогательной силой, а затем и жертвой ретроградных режимов, с которыми она оказалась не готова сражаться.

Разумный призыв прекратить «наводить тень» на многочисленные ошибки западной цивилизации и ее обширный кризис (усилив темную реальность другой стороны) одновременно стал предложением восстановить достоинство исторического исследования и признать неотвратимую правду. Однако, будучи как бы другой стороной, не отличающейся по своему происхождению от специфических исторических традиций, он явился продуктом кризиса цивилизации, преобладающего на Западе, и его империалистической мировой системы.

Но где же место советской системы в великой книге истории?