Совет Девяти

– О, я бы не смогла так это оставить! Просто не выдержала бы.

Он снова кивнул:

– Вы не смогли бы. Не оставили бы в покое, пока он сам не стал бы умолять рассказать вам все.

Она сложила руки на груди и оскорбленно спросила:

– Что ты хочешь этим сказать?

– Только то, что вы очень настойчивы.

– Это я-то? Прости, а разве это не ты продолжаешь обращаться ко мне с такой почтительностью, как будто мы на приеме во дворце? Будь твоя воля, звал бы «Ваше Высочество»! Мешает только то, что это может навредить делу.

– Верно. И продолжу так делать. Мы не должны забывать, кто мы есть и зачем все это делаем.

Омарейл раздраженно закатила глаза.

– Мы сейчас – просто двое людей. Мы равны, – сердито заявила она.

Но он лишь покачал головой.

– Мы не равны и никогда не будем, – твердо сказал Норт, угрюмо разглядывая рис.

Принцесса тихонько зарычала:

– Я настойчивая, а ты!.. Упертый!

Он хмыкнул. Улыбнувшись уголком губ, с иронией взглянул на собеседницу:

– Как думаете, что победит? Настойчивость или упертость?

Она несколько секунд смотрела ему в глаза. Ехидно усмехнувшись, Омарейл ответила:

– Я.

Иногда принцесса ругала себя за собственную беспечность: на кону была судьба королевства, а она думала о Норте. В такие моменты она старалась взять себя в руки и поразмышлять о чем-то более серьезном. Например, о том, как они будут убеждать Патера Лебрихана.

– Пантеон Боргейн – он…

– Зануда? – перебил Омарейл Даррит, стоило ей начать рассказ.

Она осуждающе посмотрела на собеседника и продолжила:

– Да, но в хорошем смысле. Очень умный, интеллигентный, знает обо всем на свете. С ним можно поговорить о музыке или литературе. Но у него напрочь отсутствует чувство юмора. Мне кажется, если я шутила, он понимал это, но осуждал.

Помолчав, она добавила:

– Я всегда шутила с осторожностью. Неужели правда считаешь, что мне разрешали говорить все, что вздумается?.. Возможно, поэтому наши беседы с Патерами и были такими скучными: все по протоколу, лишнего не скажи, за каждым словом следи… И что в итоге? Ни об одном я не смогла составить внятного представления. Что я знала обо всех этих людях, с которыми регулярно встречалась и разговаривала? Ничего.

– Не беспокойтесь, такое случается сплошь и рядом. Часто люди плохо понимают не только знакомых, но даже близких друзей и членов семьи.

Омарейл внимательно посмотрела на Даррита.

– Да, – кивнула она. – Вот тебя я совсем не понимаю.

Он развел руки в стороны:

– Видите, сплошь и рядом, – а затем развернулся и пошел к фаэтону.

Принцесса стиснула зубы и пошла следом. Ее спутник любыми способами избегал разговоров о личном, душевном или откровенном. Омарейл то и дело сталкивалась с безразличной иронией, равнодушием и отстраненностью. Ее уверенность, что она хотя бы немного нравилась Норту, начала гаснуть, как забытый костер.

Усевшись в повозку, они продолжили разговор, хотя теперь Омарейл приходилось разговаривать довольно громко, а Даррит был вынужден постоянно оборачиваться и говорить через плечо.

– Боргейн имеет репутацию разумного человека, – сообщил тот. – Подозреваю, нам нужно просто добиться аудиенции и откровенно поговорить с ним.

– Откровенно поговорить? – язвительно отозвалась Омарейл. – Не знала, что тебе знакома такая форма диалога.

– Вы про такие шутки говорили? – не дал себя в обиду Норт. – Если так, то неудивительно, что Боргейн не поощрял вашу саркастическую манеру.

Омарейл закатила глаза.

– Вы закатили глаза? – тут же уточнил Даррит, не глядя на нее. – Уверен, что закатили. Ужасающая привычка для особы вашего статуса.

Поля и леса сменяли друг друга, путники ели и спали там, где находили пищу и место для ночлега: в лесу, на берегу, на холме, на поляне, в Солнцем забытой деревне или постоялом дворе, если доводилось пересекать большие дороги. Пять дней в пути прошли для принцессы как сон.

Омарейл была рада заметить, что деревни стали встречаться на их пути все чаще, а вскоре они въехали в пригород Лебрихана. Ей порядком надоело мыться в реках, есть непонятную еду и спать, где придется. Да и выносить тряску в повозке уже не было сил.

Наконец они оказались в этом прекрасном старинном городе – колыбели культуры и искусства, науки и образования. «Лебрихан. Я сохраняю» было написано золотом над воротами из светлого известняка.

Омарейл с трепетом думала о том, что ждало их в этом месте.

XIV Лебрихан

Лебрихан, в отличие от Астрара, существовал задолго до того, как возникла династия Доминасолис. Когда Король Сол объединил все земли в государство под названием Ордор, он велел выстроить новый замок и новый город, чтобы сделать его столицей. Он все хотел начать с чистого листа, желал стереть из памяти народа старый уклад.

Лебрихан же продолжил свое неторопливое развитие, гордясь древними памятниками архитектуры и скульптурами тех времен, когда в этой местности жили племена лебрум и ханос. В сотом году Доминасолис, то есть спустя век после рождения королевства и начала нового летоисчисления, в городе был основан университет. Он быстро завоевал славу самого престижного учебного заведения и за четыре столетия лишь укрепил свою репутацию.