Совет Девяти

Она рассказала о битве, что разворачивалась в сумерках на поле. Даррит был обескуражен.

– У меня нет объяснения, – проговорил он.

– Но это довольно далеко отсюда, я шла не меньше четверти часа. Думаю, оставаться здесь спать не опасно.

Даррит согласно кивнул:

– Сейчас может быть опаснее путешествовать по ночному лесу.

Места для ночлега у Норта уже были распределены: Омарейл с неожиданным комфортом разместилась в сложенной гармошкой крыше фаэтона. Материал был мягким, но упругим, и она улеглась в нем точно в колыбели. Закутавшись поплотнее в покрывало и собственный плащ и подложив под голову свернутое платье вместо подушки, она довольно быстро уснула. Норт же устроился на пассажирском сиденье, дополнительно разместив в проеме для ног чемодан Омарейл и свою сумку. Так у него получилось просторное место для сна. И это определенно было лучше, чем спать на холодной земле.

Проснулись оба рано, утренняя прохлада дала о себе знать. Они разожгли костер – в первую очередь чтобы согреться – и приготовили скорый завтрак.

Ощутив, что тепло насквозь пропитало ее, подарив новые силы, Омарейл предложила Норту дойти до поля. Ей было любопытно, что же все-таки там произошло. К ее удивлению, Даррит быстро согласился, точно сам раздумывал о том, чтобы отправиться к месту боя.

Он накормил и напоил лошадь, а затем они пошли в лес. Утром тот выглядел гораздо приветливее. Робкий солнечный свет наполнял пространство, просачиваясь сквозь частые ветки и стволы. Влажная дымка висела в воздухе, но теперь она казалась не пугающей и отталкивающей, а свежей и романтичной.

Принцесса удивила себя тем, что уверенно шла в правильном направлении, даже несмотря на то, что накануне гуляла в темноте. Скоро они увидели просвет вдали и стали двигаться осторожнее. Тихо ступая по земле, невольно пригибаясь, точно это могло сделать их невидимыми, они подкрались к тем же кустам, за которыми недавно пряталась Омарейл.

Поле оказалось абсолютно пустым. На нем не обнаружилось не только солдат или трупов, но и стены с воротами. Норт, внимательно осмотревшись, велел Омарейл оставаться на месте, а сам пошел вперед. Убедившись, что его не застрелили в ту же секунду, как он вышел на открытую местность, принцесса пошла за ним.

– Я же сказал… – начал Даррит, но девушка прервала его:

– Смотри! Тут следы, видишь? Кровь на траве, – она оглядывала землю, – а вот тут были ворота, вся трава примята. Я не сошла с ума!

– Тогда как это было бы наиболее простым объяснением… – пробормотал Норт.

Побродив по окрестностям, они убедились, что недавно на поле действительно что-то произошло, но что именно, угадать было невозможно. Так, ни с чем, они вернулись к стоянке. Даррит запряг лошадь, Омарейл собрала в это время вещи, и вскоре они отправились в путь.

К середине дня они пересекли большую дорогу, которая вела на север, к Астрару. Пара дней, и они могли оказаться в столице. Но Омарейл и Даррит держали путь на восток Ордора, к Лебрихану, через местность, которая именовалась Семиустьем. Название это пошло от семи ответвлений реки Рейнфло, на которой стоял главный город королевства. Лебрихан же находился там, где самое полноводное устье Рейнфло впадало в Большое море.

Путешествие их было длинным, и Омарейл все чаще думала о Норте. Наблюдая его невозмутимую фигуру в темно-синем сюртуке, то, как уверенно он держал вожжи, незначительными движениями заставляя животное подчиняться его воле, принцесса не могла выкинуть мысли о Даррите из головы. Она надеялась узнать о нем побольше. Ей хотелось просто поболтать. Но тот будто специально, почувствовав настроения спутницы, стал еще более закрытым, чем раньше.

– Как ты думаешь, если Фрая была эксплетом, она была знакома с Совой? – спросила как-то раз Омарейл, пока они обедали в чистом поле, прячась от горячего полуденного солнца в тени повозки.

Даррит дернул плечом.

– Я сомневаюсь, что все эксплеты Ордора знакомы между собой, – отозвался он. – Я не знал ни о Белории, ни о его сыне, ни о, собственно, Сове.

– Ну да… – протянула принцесса, а затем резко повернулась к Норту всем телом. – Но Мраморный человек знал! Он сказал, что рождение эксплета – это важное событие, которое он ощущает! Он должен знать, кто твои родители!

Норт медленно кивнул, продолжая неторопливо есть вареный рис – они купили его в деревне, где ночевали накануне.

– Он не захотел говорить со мной об этом, – произнес наконец Даррит, и Омарейл изумленно подняла брови. – Сказал, что есть вещи, которые «до поры до времени должны оставаться тайной».

– Но… но… – возмущенно воскликнула принцесса.

– Именно, – кивнул Норт. – Примерно так я ему и ответил.

– И когда же, по его мнению, тебе будет дозволено узнать правду?

– О, на это он дал вполне определенный ответ. «Всему. Свое. Время», – слова эти он произнес язвительно, отчего стало понятно: тема была болезненна для Даррита.

Она накрыла ладонью его руку:

– Представляю, что ты испытал: перед тобой был человек, который мог рассказать правду о твоем происхождении, но он отказывался говорить.

– Эддарион почувствовал весь спектр моего негодования, – кивнул Даррит.