Совершенный изьян

— Погоди! — Пётр задумался, уставившись на табличку с надписью «Warning! This song hasno words!». — Не плачь, парнишка! Возьму. Сколько ты за него хочешь?

Лицо парня расплылось в довольной улыбке.

— Ну наконец-то! Сразу бы так!

1.6

Дома Пётр первым делом проверил в комнатах радиаторы — они были едва тёплые. Проходящая по старым трубам вода давно начала остывать. Он не стал снимать уличную одежду. Разогрел в микроволновке рыбный брикет, от которого несло протухшей треской, и налил водки в стакан.

Пётр сидел за кухонным столиком, напротив мутного от грязи окна, и разглядывал дзынь. Грубо сработанный каркас из толстой проволоки, забра́ло, похожее на старые очки для виртуальной реальности, приплюснутая китайская батарейка c торчащими ниточками проводков. Можно было подумать, что он подобрал на помойке старую детскую игрушку.

— Ох, и дурак ты! — вздохнул Пётр и осушил залпом стакан.

Расправившись с брикетом, он вышел в гостиную, разместился на диване и надел дзынь. Устройство в этот раз и правда сработало быстрее — спустя всего пару секунд после включения внутри кристалла задрожал красный огонёк, а под потолком повисли тяжёлые рубиновые буквы. Пётр трясущейся рукой изобразил в воздухе спираль — жест постового из старых фильмов, разрешающего проехать через перекрёсток, — и буквы закрутились, как в водовороте. Через секунду угловатая надпись исчезла, но призрак так и не появился. Вместо этого откуда-то из-за спины раздался раздражённый гудок, и перед Петром высветилось новое сообщение:

«Ошибка авторизации».

Пётр выругался, повторил жест со спиралью и, когда рубиновые буквы стала засасывать воздушная воронка, попытался схватить их, резко вытянув руку.

Гудка больше не было.

У окна появилась девушка в тёмном коротком пальто — она мгновенно воплотилась из пустоты, без мерцания и прочих раздражающих эффектов. Девушка стояла к Петру спиной, делая вид, что рассматривает угол оконной рамы. Волосы у неё были чёрными.

По коже у Петра пробежал холодок. Девушка действительно находилась в комнате. Она стояла у окна, мечтательно сложив на груди руки, и тихо, чуть заметно дышала. На истёртом ламинате вздрагивала её тень.

— Привет! — выдавил из себя Пётр.

Девушка не обернулась. Пётр снял дзынь, и в глаза ему тут же ударил потолочный свет, который до этого приглушало забра́ло.

Девушка исчезла.

Пётр опять надел дзынь.

Жёсткая проволока давила в виски́. У окна, спиной к Петру, стояла девушка с чёрными волосами.

— Привет, — повторил Пётр. — Слышишь меня?

— Зачем ты пришёл? — спросила девушка, не оборачиваясь.

Голос у неё был тихий, спокойный и — живой. Он совсем не напоминал синтезированную речь — монотонную, лишённую интонаций.

— Мне нужно поговорить с тобой. Дело в том, что твоя хозяйка…

Пётр осёкся. Девушка по-прежнему стояла к нему спиной, но он никак не мог избавиться от чувства, что она действительно здесь — в этой параллельной, залитой синевой комнате, где все предметы, если присмотреться, распадаются на горизонтальные полосы, а сам он страдает близорукостью, как старик.

— Только аудио-визуал, — напомнил себе Пётр.

В этот момент девушка повернулась.

Пётр вздрогнул.

Она выглядела совершенно не так, как погибшая — угольные волосы, которые он вначале принял за дань виртуальной моде, большие тёмные глаза, бледное и худое, сужающееся к подбородку лицо.

— Ты кто? — прошептал Пётр.

— Синдзу, — ответила девушка, улыбнувшись. — Имена такие забавные, правда? Как твоё?

— Пётр.

— Я тебя не знаю. — Синдзу нахмурилась, и на лбу у неё прорезалась тревожная морщинка. — Ты — другой.

— Другой? Что значит другой?

Пётр невольно заёрзал на диване. Синдзу наклонила голову, и её шея неестественно вывернулась, а волосы закрыли половину лица. Она уставилась на Петра тёмными горящими глазами, сделала шаг к дивану, и одна её нога провалилась по щиколотку в пол.

Петру захотелось сорвать с головы дзынь.

— Другой, — сказала Синдзу. — Другой значит другой.

— Я — следователь, — начал Пётр. — Вернее…

Однако Синдзу его как будто не слышала.

— Впрочем, ты ведь обучен волшебству, так что всё в порядке.

Её фигура вздрогнула, стала на мгновение прозрачной, как отражение в стекле, но тут же вновь обрела реалистичную плотность — нога теперь не проваливалась в пол, голову Синдзу держала прямо, а волосы красиво рассыпались у неё по плечам.

— Впрочем, ты ведь обучен волшебству, — сказала с той же интонацией Синдзу, как если бы испорченная запись пошла по кругу, — так что всё в порядке.

— Обучен волшебству, — повторил, как под гипнозом, Пётр.

— К тому же, — улыбнулась Синдзу, — я люблю узнавать новое.

Пётр вскочил с дивана. Это по-прежнему была его квартира — ободранная мебель, серые от грязи стены, тёмные разводы на потолке. И в то же время всё вокруг казалось другим.

Синдзу неподвижно стояла рядом со столом — плечи расправлены, руки вытянуты и прижаты к бёдрам — и смотрела с застывшей улыбкой на диван, словно по-прежнему видела там кого-то.

— Синдзу! — позвал Пётр.

Она повернулась.

— У меня есть несколько вопросов. Я хочу поговорить о том, кто создал тебя.