Совершенный изьян

Пётр прикрыл глаза, и в этот момент с потолка прогремел барабанный бой. Пётр вскочил на ноги, но тут же ослабленно осел на диван. Стена взорвалась красками, замелькали огромные, в человеческий рост, буквы — так быстро, что ничего невозможно было прочесть, — и пошёл обратный отсчёт. Под самым потолком, залезая на стыки стен, пульсировали яркие неровные цифры — резко высвечивались, увеличивались судорожным рывком, сжимались и тонули в цветовом месиве. Отсчёт ускорялся, как биение сердца. Цифры стремительно приближались к нулю. Начиналась какая-то передача или хамский рекламный ролик. Пётр взмахнул рукой, отбросив это раздражающее мелькание в сторону, прочь из комнаты. Звук под потолком оборвался. Изображение на стене на секунду застыло, как на стоп-кадре, а затем потускнело и сгинуло.

Виски́ вновь буравили раскалённые иглы.

Пётр поплёлся в ванную. Он был ещё в уличной одежде — лишь куртка валялась на кухне, брошенная, пока он допивал вчерашнюю бутылку. Рубашка под свитером пропотела насквозь и прилипла к телу. Пётр снял через голову свитер, надеясь, что холод протрезвит его, остудит кровь. Он открыл кран и подставил шею под струю ледяной воды. Затем взглянул на себя в зеркало.

Глаза покраснели и стали мутными, пустыми, как у незрячих, как у мёртвой девушки, которую воскресил свихнувшийся шунт.

Пётр доковылял до кухни. Холод раздирал кожу. Головная боль так и не отпустила. Водки не оставалось. Кристалл, о котором он уже и забыл думать, по-прежнему валялся на столе.

1.5

Пётр остановился у самодельной вывески. Кусок мятого гофра, пришпиленный над дверью. Криво намалёванное светящейся краской «ТехникА» — с прописным «А», как будто это имело особенное, понятное только избранным, значение.

Пётр зашёл и прищурился.

Внутри было темно, как в подвале, и лишь высоко, под потолком, мигало несколько цветных диодов, поддакивая неслышной мелодии — красный, синий, зелёный, снова красный, снова зелёный.

— Есть кто? — крикнул Пётр.

Впереди, у стены, послышались шелест и скрип, а через секунду над головой у Петра засветилась лампа.

«Подвал» был точным определением. Узкое, с низким потолком помещение завершалось длинным столом, за которым сидел тощий паренёк в огромной, с чужого плеча, искусственной дохе. За спиной у него висела табличка с красной надписью «Warning! This song hasno words!» и вереницей мелких, уродцеватых иероглифов, означавших, по-видимому, то же самое. К стенам были приколочены полки с поломанной техникой — терминалы, считыватели, пыльные платы.

— Вы чё хотели-то? — Парень уставился на Петра осоловелыми глазами. — Вам на ремонт?

— Ремонт? Нет.

Пётр подошёл к столу и показал парню кристалл — он держал его двумя пальцами, как драгоценность для ломбарда, но в тусклом свете подвала тот напоминал, скорее, кубик мутного льда.

Парень моргнул несколько раз, словно в глазах у него спросони двоилось.

— И чё?

— Знаешь, чего это за штука?

— Ну ясное дело! Ток я тут ничё не покупаю. Я продаю! — и, выпростав тощую руку из необъятной дохи, парень показал на забитые хламом полки.

— А я и не продаю, — сказал Пётр. — Мне нужно считать с кристалла данные. Можешь сделать?

— А-а! — Парень оживился. — Ну так другой разговор! Так бы сразу, да. Послайсить бы кристальчик можно, да. Через чоппер его подрубить, скажем, но тут дело сложное.

— Чоппер? — нахмурился Пётр. — В смысле, дело сложное? Так можно или нет?

— Червячка-то нет? — спросил парень и тут же сам замотал головой. — Нет червячка, ясное дело! Был бы червячок, ты бы тут не слайсил, — парень хихикнул, — тебя бы тут ваще не было! А без червячка…

— Твою мать! — рявкнул Пётр. — Так есть у тебя чего-нибудь или нет?!

Парень облизал обветренные губы, выудил из дохи тонкую захватанную сигаретку и закурил.

— Ты, старик, не обижайся, но тут дело такое… — Он выдохнул дым в потолок. — Штучки эти — они для тех, кто с червячками. Считать кой-чё можно, конечно. Ну так, послайсить чуток. Чё найдём — обойдём. Если там локер обычный, понатянем сток, что тебе за полжизни не разгрести. Но если какой навороченный — то тут я без гарантий. Я пару таких камешков крякал, так чуть мозги не вытекли! Муторно это!

Парень скосил глаза на кристалл, но Пётр тут же убрал его в карман.

— Чуть не вытекли, да. А те чё нужно-то оттуда? Мне бы знать надо. Тэги какие-нить или буфены. Ну там био-мио, гео-шмео…

— Я ни хера не понимаю, о чём ты говоришь!

— Мужик! Ты хоть знаешь, чё это за штучка такая? Там — призрак! Дух, мать его так! — Парень ткнул пальцем Петру в грудь. — Причём онпрема! В синьке его нет.

— Знаю я всё.

— И чё те с него надо тогда?

— Надо всё. Всю программу призрака.

Парень приподнял брови.

— Все данные? Мужик, ты чё ваще? Ты чё, вконец обдолбался? Ты хоть представляешь, какой там объём в натуре? Куда мы сливать-то это будем? Другой кристальчик есть?

Пётр покачал головой.

— Тогда вариантов немного. Тогда… — Парень хитро сузил глаза.

— Чего тогда?

— В общем можно подрубиться типа. Ток без червячка — это дело такое…

— Сложное?

— Сложное, да. А чё ты думаешь? Но и нормально подрубиться не получится. Ток так, наполовину типа.