Соседи

Клавдия Михайловна несколько раз подкрадывалась к его комнате, но, послушав, как он сердито разворачивает и отбрасывает газеты, на цыпочках отходила. Обед у них прошел натянуто, без разговора. Занятый своими переживаниями, Степан Ильич и не заметил, что вечером свояченица даже не включала телевизор.

Дождавшись утра, он набрал знакомый номер в полной уверенности, что времени прошло достаточно. Трубку снял Покатилов, однако на этот раз, выслушав приказание, спокойно опустил ее на рычаг. Степан Ильич вскипел и стал с яростью накручивать диск. Слушая равномерные гудки, он нетерпеливо притопывал ногой. «Ну, подожди!..» К сожалению, после продолжительного времени ему ответил совершенно другой голос, тихий, почти больной, — как оказалось, Митасов.

— А, это вы? — узнал он подполковника. — Простите, но Наточки нет дома. С самого утра нет.

«Вот тебе раз!»

— Что-нибудь передать?

— Нет, нет, спасибо.

И день, начавшийся с надежды, сразу потускнел, представился бесконечно долгим и пустым. «И Василий, черт лысый, не звонит. Хотя у него праздник, не до меня. Пускай!»

От нечего делать Степан Ильич отправился в свой «клуб», играл и проиграл. В дурном расположении духа он вернулся домой и едва не вспылил, заметив робкий, недоумевающий взгляд Клавдии Михайловны. Ну чего, спрашивается, страдает? Имеет же он право на свои секреты!

Поужинали они каждый сам по себе.

От нетерпения, с каким он взялся за телефон назавтра, набрался чей-то незнакомый номер. Пришлось извиниться и быть внимательнее.

К его удивлению, трубку сняли тотчас же, и он узнал голос самой Натальи Сергеевны. Ранний звонок обрадовал ее: говорит громко, настроена прекрасно.

— А я вчера была в гостях. Отгадайте: у кого? Ни за что не угадаете. У Василия Павловича, вот!

«Вот уж на самом деле… никогда бы не подумал!»

— А… дорогу нашли? У него там сложновато.

— О, совсем легко! Его там действительно все знают.

— Как они там? Празднуют? Шампанское пили?

— Ой, вы же ничего не знаете! У них горе.

— Что вы говорите! — испугался Степан Ильич. — Что случилось?

— Игорек… Заявил родителям, что уезжает. Приехал прощаться.

— Подождите, подождите. Вы что-то путаете. Куда уезжает? Зачем?

— В какой-то колхоз. А может быть, совхоз. Я в этом плохо разбираюсь.

«Вот почему Василий не звонил!»

— Позвольте… зачем это он? Цель, цель-то у него какая?

— Он там служил. Хлеб они возили. Ну а теперь… Да вы лучше приезжайте. Чего мы по телефону-то?

Степан Ильич растерялся.

— Если можно, то я, разумеется, приеду.

— Ну вот еще! Что за церемонии?

— Прекрасно, — обрадовался он, — я сейчас.

— А вы быстро! — сказала Наталья Сергеевна, открыв ему дверь.

Он умолчал, что ехал на такси.

В ванной комнате с шумом хлестала вода. Оттуда выглянул Никита, поприветствовал гостя энергично вскинутой рукой и снова скрылся. Потом промелькнула Машенька, на ходу поправляя волосы.

— В гости собираются, — пояснила Наталья Сергеевна, — к кому-то на дачу. На целый день.

Она и сама, как могла, участвовала в сборах — помогала.

От всей этой суеты веяло такой дружной семейственностью, что Степан Ильич невольно испытал зависть. У него самого такого молодого шума в доме быть уже не могло.

Улучив минуту, он спросил:

— Так что там у Василия? Расскажите толком. Может, к нему съездить надо?

Как выяснилось, прошлым летом Игорек работал на целине, на уборке хлеба, и познакомился там с девушкой. Нет, не студентка — местная. Ну и… сами понимаете!

— Вот оно что! — протянул Степан Ильич улыбаясь.

— Мать, бедная, плачет. И я ее понимаю.

— Особенно страшного, по-моему, ничего нет. Парень уже большой, взрослый.

— Мать же! — возразила Наталья Сергеевна. — Ждали его, ждали, а он…

— Другие вон на БАМ едут!

— Матери все равно жалко. Дети же!

— А Василий как?

— Держится. Сопит. Игорек о девушке сначала братьям признался, а уж те — отцу. Мальчишка, стесняется еще.

В комнате угловых жильцов что-то стукнуло, зазвенело стекло. Что там — окно разбили?

— Воюют, — вздохнула Наталья Сергеевна. — Подождите, сейчас все сами увидите. И даже услышите.

Подошедший Никита, розовый после бритья и умывания, наспех заправлял майку в тесные джинсы.

— Конфликт поколений! — сказал он, блестя очками. — Сын хочет выпить, а скупой папашка отказывается финансировать. Никак в рублевке не сойдутся! Наследник осадил его и допекает с улицы. Не удивлюсь, если он когда-нибудь выпустит из папашки дух.

— Ты говоришь ужасные вещи! — остановила его Наталья Сергеевна.

— Зарежет, вот увидите, — заверил ее Никита. — Или чем-нибудь стукнет по башке.