Соратник Орлеанской девы. Триумф и трагедия Жиля де Рэ

Однако особую опасность представляла очередная вспышка сепаратизма феодальной знати. Впрочем, эти её действия не стали сюрпризом для Карла VII. В течение 1430-х годов король постепенно совершенствовал и перестраивал организацию своей армии. Следуя примеру деда, он смело выдвигал на руководящие посты не слишком знатных, но талантливых военачальников. Укрепляя дисциплину, Карла VII требовал безоговорочного выполнения своих приказов от тех отрядов, которые действовали от его имени. Учитывая печальный опыт предыдущих боёв, король и коннетабль увеличили численность лучников и поощряли развитие артиллерии. Именно в этой области Франция на последнем этапе Столетней войны достигла ощутимого превосходства, которое во многом определило успешное течение боевых действий.

В 1439 году Карл VII выпустил ордонанс, в котором утвердил монопольное право монарха объявлять набор войск и направлять их на театр военных действий. Знать потеряла возможность содержать в своих крепостях гарнизоны без позволения короля. Боевые дружины феодалов и отряды наёмников не могли больше бесконтрольно бродить по стране. Военные подразделения помещались гарнизонами на границах королевства. Командиры любых воинских отрядов отныне должны были приносить присягу на верность монарху и защищать его от всех без исключения, даже от собственных сеньоров. Эти положения ордонанса наглядно демонстрировали, что реорганизация армии служила в первую очередь укреплению королевской власти. И не случайно именно после оглашения ордонанса началась подготовка знати к вооружённому выступлению, которое произошло в первой половине 1440 года. Инициаторами восстания были два влиятельных герцога – Алансонский и Бурбонский.

Лидерами мятежа против Карла VII они стали не случайно. Аррасский договор 1435 года сильно ущемлял интересы обоих. Карл Бурбонский долгие годы отражал удары бургундцев с севера и востока, потратил много средств на войну, защищая не только свои земли, но и владения сюзерена… А потом его поставили перед фактом: всё, захваченное Филиппом Добрым, останется у него в собственности. Такое решение Карла VII казалось герцогу Бурбонскому верхом несправедливости.

Ещё хуже обстояли дела у Жана Алансонского. Этот принц крови потерял на войне всё. Его владения в Нормандии конфисковали англичане, а выкуп, который пришлось заплатить, чтобы вернуться из плена, оказался поистине разорительным. Рента в 12 тысяч ливров, которую назначил Алансонскому король, этих потерь явно не компенсировала. Размер её наводил герцога на мысль, что его службу недооценили. В королевском совете наибольшим влиянием давно уже пользовались Карл Анжуйский и Артур де Ришмон. С 1436 года к ним добавились сторонники Филиппа Доброго. Жан Алансонский с горечью вынужден был наблюдать, как при дворе Карла VII в Париже его обходят по должностям и влиянию люди, ранее служившие здесь Генриху VI Английскому.

Первый заговор сформировался в 1437 году. Инициатором его стал Карл Бурбонский. Кроме Жана Алансонского в подготовке активно участвовал граф Жан IV д’Арманьяк. Как и многих южных аристократов, его беспокоило усиление власти Карла VII, которого в прежние времена они считали своим политическим партнёром, а не сюзереном. Участие Арманьяка давало мятежникам надежду, что в решающий момент их поддержат богатые и влиятельные «принцы Юга» – Альбре и Фуа, располагавшие значительными военными силами.

Заодно с заговорщиками был и недавно освободившийся Рене Анжуйский. Он провёл в плену у Филиппа Доброго шесть лет и был обижен на Карла VII, от которого ждал помощи. Правда, бои с бургундским герцогом Рене Анжуйский вёл не за интересы Франции, а за собственные владения в Лангедоке… Но что из того? Ведь воевал же… Воевал! А при заключении мира его мнение проигнорировали.

Своё содействие мятежникам обещал и герцог Жан V Бретонский. Этот хитрый лис всегда готов был содействовать выступлениям против французской монархии… Особенно если заговорщики не требовали от него личного участия и можно было ограничиться моральной поддержкой. Впрочем, дальше разговоров на этот раз дело не продвинулось. Король дал понять Карлу Бурбонскому, что знает о готовящемся мятеже. Герцог взвесил шансы на успех и… Смиренно попросил прощения.