Сопротивленец

Прошло еще два дня. Сильно потрепали ополченцев, поэтому батальон Валерия Донникова был передислоцирован на их позиции, а заодно, туда же направили и наш разведвзвод. Наводя ночью понтоны, немцы в темноте переправляли на наш берег новые и новые танки и пехоту, прямо с утра атакуя нас с близкого расстояния. Ополченцы не удержали фронт и около роты немцев смогли добежать к окопам. Началась рукопашная. Кровь лилась рекой, как озверевшие мы и немцы стреляли друг в друга, рубили лопатками, кололи штыками и ножами, дрались кулаками и в борьбе кусали зубами. Вот и пригодились занятия рукопашной подготовкой, когда ты представляешь, что делать и умеешь, как правильно надо. Убитых в рукопашной среди оставшихся 27 бойцов разведвзвода не было, мы отделались шестью легкоранеными и одним тяжелым, а вот у ополченцев и пехотинцев дела были куда печальнее.

В итоге, мы были вынуждены отойти на вторую линию обороны, распложенную глубже метров на 800. Немцы удерживали и расширили плацдарм на нашем берегу вокруг моста.

Глава 9 Рейд за линию фронта

— Да когда ж вы выдохнитесь-то, гады! — в сердцах выругался Шубин, смотря в бинокль на позиции наших батальонов, на которые накатывал очередной вал немецкой пехоты. — Вроде отбились.

Тут по нам снова стала долбить артиллерия фрицев.

— Кольцов, бери своих орлов, сходи на тот берег и найди эти, чертовы, батареи. Дай координаты нашим артиллеристам и морякам.

— Есть, товарищ подполковник!

В эту ночь я, Птицын, Орлов с рацией, Грачев и Бурят ушли на тот берег. Переправлялись бойцы вплавь, зарядившись спиртом, раздевшись и уложив одежду и обувь в плоскодонку. Я же погреб на веслах, выдерживая направление на высмотренную при свете дня просеку в камышах, мягко взмахивая веслами. Холодная вода градусов 18, еще и дождь зарядил, в общем, погода удобная для перехода линии фронта. Добравшись до противоположного берега, а в нашей части река была максимум метров сорок, а так гораздо уже, но с илистыми берегами. Птицын, жахнув из фляги еще согревательного, аккуратно пробираясь по протоптанной кабанами тропке через камыши, выбрался на берег и осмотревшись, «перетек» в лес, ухнув нам филином. За ним двинулись и мы. Парни растирались разбавленным спиртом из фляги, а заодно, приняв его вовнутрь, оделись.

По предварительному плану мы должны были отойти на 5–6 километров вглубь территории и, прочесывая лес, точно определить, где стоят батареи. Ледков передал, что видел короткоствольные пушки с дальностью стрельбы до 4.5 километров, то есть их искать надо в 2–3 километрах от фронта. Но, как пройти сквозь сплошные части, патрули и «секреты» немцев, чтобы увидеть эти батареи. А нас ведь обстреливают еще и дальнобойные гаубицы, которые могут стоять километров за десять от линии фронта, где-то под селом Пушкарево или рядом ним.

Бродить в ночи мы можем до посинения, а, скорее всего, до того момента, пока не нарвемся на немецкий «секрет». Значит, надо брать «языка», причем, обязательно офицера. Большой плюс был в том, что единой, эшелонированной линии фронта здесь не было. Вместе с тем в лесах было сконцентрировано достаточно большое количество частей, а, значит, и много офицеров. Уходя из прифронтовой полосы, мы двигались за Бурятом, идя спокойно и аккуратно, слушая лес. Отмахав километра два, обошли по пути какое — то болотце, а дальше Бурят остановился.

— Запах дыма, командир, костры горят.

Мы остались на месте, а Бурят исчез в лесной темноте. Прошло минут пятьдесят.

— Командир, с километр еще лес растет, дальше он заканчивается, переходя в рощицы и лесополосы посреди полей. У края в лесу разбит палаточный лагерь. Много-много палаток, костры горят, батареи видел. Слева прошел, видел «секрет»: курит один, второй спит, третий смотрит в лес, я сзади зашел, меня не видели.

— Совсем хорошо, что лес заканчивается, трудно по полям скрытно ходить!

— Давай к «секрету», уберем его, сейчас половина второго ночи, если стоят по часам, то смена через полчаса может быть. Зайдем от поля, как сделал Бурят. Я, Птицын и Бурят подползаем линейно первыми, Грачев на подстраховке сзади, Орлов, обнимает рацию и сидит под кустом, не отсвечивая. На месте разберем каждый своего «клиента».

Подходили медленно, но, четко выйдя за спины двух часовых, затем изготовились, и, метнув в спину немцев по ножу, кинулись на добивание. Мой клиент спал, поэтому я навалился на него и прирезал ножом. Оттащив немцев метров на сто вглубь леса, я, как знающий язык, Грачев и Птицын, обладающие арийской внешностью, быстро надели на себя немецкую шинель, пилотку и каску, став ефрейтором и двумя рядовыми. Шинель была продырявлена и запачкана кровью, ну и хрен с этим.

— Где ты батареи тут видел?

— А вон там, где костры жгут и греются часовые, видишь бугры, это ж бруствера капониров, а за ними батареи.

— Бурят, я в бинокль хуже вижу, чем ты глазами.

— Природа, однако, — философски заметил Бурят.

А я тихо засмеялся:

— Чукча ты Бурят, однако.

— Чукчи на севере живут, а я на юге Сибири, однако, — подмигнул мне Ардан.