Соперник Византии

Святослав также задумывался. Думал о том, что впереди. Спокойная, размеренная жизнь, охота, кое-какие государственные дела, встреча с нарочитыми людьми, пиры - все это казалось делом недолгим, не тем, что будоражит душу, заставляет напрягать мысль, требует движения и простора. Русь велика и обильна, но она замкнута в тиски со всех сторон: с одной печенеги, с другой греческие клематы. И нет спокойного выхода к морю. Противодействуют печенеги набегами и разором, жалуются купцы, торговый люд, а походы их по южным окраинам и северской земле? Может быть, начать с них? А может быть, как рассказывал Асмуд, некий князь от Новгорода по имени или прозвищу Бравлин уже подчинял себе клематы, и, как сказывал, от Ольвии до Таматархи. После разгрома Хазарин земли по Дону и далее до озера Меотиды и Боспора, где Таматарха, уже Русь. Потому, может быть, следовать от Боспора на Тавриду к греческим клематам и отобрать прибрежные города у Византии. Что скажет Бэра, что матушка, очарованная Царьградом, да еще со своей христианской упертостью? Нет рядом Асмуда. Вот уже более года, как он чувствует отсутствие своего учителя и друга. Его преждевременную гибель. И понимает он, что не хватает ему того, что в изобилии присутствовало в Асмуде, - знания разных стран, их бытия, вооружения, характера, веры, а главное - опоры на его разумные выводы.

Возвращался Святослав с чувством удовлетворения. Русь уже с присоединенными землями растянулась от самого северо-востока до южных степей, а еще если учесть, что тиверцы и уличи, люди славянского языка, бывшие под хазарами, добровольно согласились платить дань русскому князю, то территория Киевской Руси увеличилась почти вдвое. И все же, все же не все было гладко на душе князя, что-то тревожило его, что-то мешало думать о сделанном как о завершенном. Но ближе к Киеву его стали заботить другие дела. После похода, особенно удачного, дружина ждет застолья, которое по обычаю устраивает князь. Гуляние всегда затягивается на два-три дня, столы ломятся от обилия еды и выпивки - от заморского вина до меда, браги и пива. Гуляют в основном старшая и младшая дружины, присутствуют также званые бояре, князья, старейшины, волхвы, нарочитые люди. Пир не пир без гусляров, певчих и скоморохов.

Княгини в Киеве не было. Она с невесткой и двумя внуками, один из которых еще только ползал, находилась у себя, в Вышго-роде. И хотя знала о прибытии сына, не спешила навстречу. Святослав вызвал к себе дворского и назначил день пира. Больше ни о чем не надо было предупреждать холопов, свое дело они прекрасно знали, и каждый отвечал за свой участок работы. Но не было среди них Малуши, ключницы, а вместо нее была новая женщина. Это заметил Святослав, и это насторожило его. Когда челядь разошлась, князь остановил дворского:

- Где Малуша? - спросил он.

- Месяц назад княгиня куда-то ее отослала. Куда, не ведаю. Она никому ничего не говорила.

- Ступай, - отпустил дворского князь, а сам задумался.

Последний раз он видел Малушу перед походом на Вятичи. Она была в растерянности. Долго молчала, пока князь насыщался ее упругим телом, которое вот уже год волновало его, как никакая другая женщина. Он перед походом отбросил всю осторожность и, даже зная, что рядом находится мать, Преслава с двумя детьми, нарушил обычай - не держать наложниц в доме, и после совета дружины перед походом, уже поздно вечером, зашел к Малуше. Именно тогда он прочитал на ее лице страх и отчаяние, и именно тогда она открыла ему свою роковую тайну.

- Я погибла, князь, - сказала она, и слезы покатились по ее щекам. - Я непраздна!

- Так ничего же не видно! - удивился князь.

- Это вам, мужикам, ничего не видно, а бабы все замечают, - сквозь слезы скорбно улыбнувшись, ответила Малуша, - я пропала! Вот-вот и княгиня узнает. Ведь бабы уже смотрят на меня осуждающе и все норовят перевести взгляд на мой живот.

Он как мог успокаивал ее и поначалу решил зайти к матушке, но у самых дверей передумал. Зачем торопить события? Как бы не навредить Малуше. Вернется и постарается все уладить.

Вот что вспомнил Святослав и пожалел, что не предупредил мать. Так оно и вышло. Мать разузнала все и выслала Малушу. Теперь его ждет разговор с ней, и, как предполагал Святослав, трудный разговор, потому что своей челядью она распоряжалась сама.

Малуша робко постучалась и вошла. Ольга сидела в кресле и вязала носочек младшему внуку Олегу. Но, позвав Малушу, обстоятельно обдумывала предстоящий разговор. А он был необходим перед окончательным решением, что делать с ней.

Ольга кинула мимолетный взгляд на Малушу и сразу мысленно отметила: точно, непраздна, месяца два. Сфандра права, остроглаза гадюка и уж больно красноречива, потому Ольга предварительно позвала ее к себе.

- Ты, Сфандра, что-то двусмысленно о Малуше вещала. Так говори мне откровенно, без намеков и хулы.

- А что, матушка, говорить тебе, али ты сама не видишь, - раскрылась вещунья, - Малуша непраздна!

- А ты небось знаешь, и от кого?

- А как не знаю, если все знают? Чего скрывать, матушка, чего не скроешь. От князя.

- А ты как, в щелку смотрела?