Соперник Византии

Император со своим братом Львом, который уже бросил службу в армии, пошли на аферу, не свойственную Никифору, но сулившую большие доходы, которые необходимы были ему на содержание армии и флота. Он ввел монетную реформу. Монета, имеющая чистый вес золота, называлась хистаменон, а облегченная примерно на десятую часть - тетартерон. Так вот, вносить подати надо было хистаменонами, а получать от государства тетартеронами. Популярность Никифора [93] падала, как тает весенний снег. Обидев монахов, доведя экономику до самого низкого уровня, оставляя людей на грани голода, урезав доходы членов синклита, Никифор Фока вызвал всеобщее недовольство. В то время как страна с каждым днем нищала, Лев Фока и Василий Ноф, паракименон, обогащались, взяв под свой контроль продажу хлеба. Чаша терпения горожан переполнилась, и когда Никифор совершал, по обычаю, торжественное шествие за стены города к Пегали, где находился великолепный храм Богородицы, в него полетели камни. А спустя какое-то время недалеко от храма из-за немыслимой спекуляции между горожанами, византийцами и армянами возникла многолюдная драка и резня, в которой многие люди были убиты и ранены. Когда Никифор вышел из храма, один пустынный монах подал ему письмо и немедленно удалился. Император развернул его и прочитал: «Государь! Провидение открыло мне, ничтожному червю, что по прошествии сентября, в третий месяц, переселишься из этой жизни».

Никифор тут же приказал разыскать монаха, но все усилия стражи и соглядатаев оказались тщетными. Монаха не нашли, а все, кто бросал камни в императора, были наказаны. Женщина с дочерью, которые неистово бросали булыжники в Никифора и задели его, были прилюдно сожжены.

Репрессии постигли и приближенных. Неожиданно и вопреки приказу императора 28 октября Антиохия была взята. Никифор разгневался. Он помнил предсказания дервиша, теперь ему стало казаться, что кольцо заговора стало сужаться. Вместо торжества и обычной награды в честь взятия Антиохии император отстранил стопедарха Петра и таксиарха Михаила Вурца от командования армией. Гнев пал и на двоюродного брата Иоанна Цимисхия, которого он сместил с должности до-местника востока на логофета дрома, а потом вовсе сместил с должности, сослав в Халхидон в собственное имение без выезда. Уже страшась заговоров, Никифор перестроил часть Большого дворца, превратив ее в неприступную крепость в центре города, окружив глубоким рвом. Распространился слух, что якобы Никифор хочет оскопить сыновей Романа Василия и Константина и, уже слышалась в городе откровенная брань в адрес императора. Действительно, кольцо ненависти и заговора сужалось, пока не превратилось в трагедию.

Современник Никифора Фоки знаменитый поэт Иоанн Геометр оставил такую эпитафию:

Благочестиво я властвовал целых шесть лет над народом, Столько же лет просидел скованный скифский Арес,
Я подчинил города ассирийцев и всех финикиян,
Я неприступнейший Таре Риму склонил под ярмо,
Освободил острова, их избавив от варварской власти,
И захватил я большой, славный красой своей Кипр.
Запад, а также Восток бежали пред нашей угрозой,
Высохшей Ливии степь, счастье дарующий Нил.
Пал я в своем же дворце, в своем же покое стал жертвой
Женских предательских рук - вдруг и злосчастен, и слаб,
Выли со мной и столица, и войско, и стены двойные, -
Истинно, нет ничего призрачней смертных судьбы!

4. Вятичи. Судьба Малуши

Святослав вернулся от вятичей. Нельзя сказать, что поход бил труден и опасен. В сравнении с нашествием на Хазарию он даже показался легким и благоприятным, чем плавание по Оке и Волге, взятие Итиля, Селендера, Кафы и битва у Саркела. Святослав снова пришел на берега Оки, где в прошлом сговаривался со старейшинами рода и волхвом Верхом, и уже не просил, а приказал собрать всех старейшин родов, вождей и воевод со всей земли вятичской для соборного разговора. Поначалу не все ладилось, ибо ждал целых два месяца, ряд родов просто игнорировали собор, но часть вождей все же прибыла. Разговор начал Святослав с прямого вопроса:

- Кому платите дань?

- Кто как, но, выходит, хазарам, - следовал ответ.

- Хазаров нет. Теперь я, Святослав, владею Хазарией, -строго и своевольно заявил князь. - А какую дань платили?

- По шельге с рала.

- Мне платить будете тоже. Но каждую весну в дружину мою будете посылать своих воев. Ныне не прошу. Распускаю дружину на отдых. А в следующую буду ждать.