Сон разума

Завтрак нужно было готовить, и сделал это Фёдор от души, с чувством и толком, после продолжительного и приятного сна на новом месте, очень, как оказалось, тихом и спокойном, когда утром не будят машины, снующие по улицам чуть ли не с пяти часов, или соседи сверху, собирающие детей в школу, а сами – на работу, стуча копытами в постоянной спешке. Несмотря на слабую ломоту в конечностях от начавшейся простуды, сопровождающуюся прелестями в виде заложенного носа и лёгкого жара в груди, он твёрдо решил обойти сегодня окрестности, ознакомиться с местностью, чтобы сразу с плеч долой, над душой не висело, будто это было служебной обязанностью, и Фёдор приехал сюда не отдыхать, или таил надежду увидеть нечто существенное в сём обыкновенном месте, за невнимательность к чему стоило бы себя корить. Так или иначе, но захрустевший в полной тишине белый гравий узкой тропинки под ногами, ведущей к воротам, лязг запора на калитке, и вдруг Солнце, ударившее в глаза уже с юга, открывшийся вокруг пейзаж (ничего особенного, но для городского жителя довольно необычный), который Фёдор не успел вчера рассмотреть, показались ему маленьким чудом, наполнили сердце спокойствием, очень преждевременным, но от того не менее приятным. Все его скорбные ощущения неразрывно слились с окружавшей обстановкой, посему с её кардинальной переменой начало казаться, что волей-неволей рассеиваются и они, как будто пыльные тротуары, аллея, выглядевшая островком зелени среди груды нагромождённых камней, квартира, при воспоминании о которой становилось слегка тягостно, и возникало чувство скованности, были не более, чем иллюзиями, растворяющимися во мраке прошлого. Ощущение спокойствия длилось лишь пару минут, в конце концов оно испарилось после нескольких вздохов полной грудью и неподвижного обозрения местности, и Фёдор с головой погрузился в своё намерение.

Дом стоял на отшибе, гораздо далее к востоку от остальных дач, очень в духе самого Михаила Ивановича, в чём обнаруживалось одно неоспоримое преимущество – не надо было любезничать с соседями, заводить знакомства и обсуждать, какие культуры хорошо уродились в прошлом году и какие, быть может, уродятся или не уродятся в этом. Интересно, что и за забором занимаемого Фёдором дома располагались определённые намёки на остатки когда-то усердно возделываемых хозяевами грядок, однако ныне из всех следов аграрной деятельности внутри двора осталась лишь пара-тройка недавно отцветших садовых деревьев, возвышавшихся над обильными сорняками, кажется, яблонь, осенью обираемых благодарными соседями. Прямо перед и левее дома лежало поле в 20-30га, ничем не засеянное, поросшее густой сочно-зелёной травой по пояс в высоту, которое разделяла на неравные части подсохшая со вчерашнего и начавшая немного пылить просёлочная дорога, ведущая от станции куда-то совсем-совсем далеко, в отдалённые деревеньки, раскиданные на огромных пространствах нашей Родины. Сразу за полем невысокой, но мрачной стеной начинался лес. Что за деревья в нём росли, разглядеть на большом расстоянии было невозможно, да и неинтересно, но вот в одном месте от дороги отходила неплохо протоптанная тропинка, ведущая к смыкавшейся с ним берёзовой рощице, ограничивавшей пейзаж с дальнего края. С других сторон, образовывавших своеобразный прямоугольник, в некотором отдалении стояли дачи: невзрачные домики, державшиеся чуть ли не на честном слове, среди садовых деревьев, сильно отличавшихся от обычных скромными размерами и округлыми кронами. Издалека они выглядели как разлинованные прописи огородов, на которых то ли стояли, то ли работали, то ли просто прогуливались люди.