Читаем Солнце внутри полностью

Собаку мы встретили прямо у входа. Сначала я даже не стал рассматривать ее кандидатуру, потому что она, с одной стороны, была, конечно, изрядно мохнатой, но с другой – являлась самой настоящей дворнягой. Зою этот факт, однако, нисколько не смутил.

– Посмотри, какая прелесть! – воскликнула она, присаживаясь рядом с большим косматым псом, поднявшим оба уха в знак внимания. – Прям как заказывала!

Я с неким ужасом смотрел на то, как Зоя жалась к грязной шерсти обезумевшей от счастья собаки, но сдерживал свои порывы затянуть ее обратно в кафе и отмыть в туалете. Я не так уж много знал о химиотерапии, но понимал, что период, в который придется бегать от любого микроба, как от огня, настанет достаточно рано. Желудок мой снова сжался, а губы сложились в тонкую линию.

– Ну все! – поднялась довольная Зоя. – Я обещала ей принести сюда завтра колбасы. Принесешь?

– Принесу, – кивнул я и улыбнулся.

Мы прошлись по центру до катка на Красной площади и аккуратно заскользили по льду. Иногда Зоя хватала меня за обе руки и крутилась со мной, хохоча, и тогда я старался втянуть в себя облако ее дыхания. Отморозив себе ноги и носы, мы пошли бродить дальше. У меня был на примете один кинотеатр, время от времени приобретающий интеллигентный имидж благодаря черно-белым фильмам, и я молил Бога о том, чтобы в этот вечер он меня не подвел. Но мы так и не дошли. В какой-то момент Зоя замедлила шаг, а потом вовсе остановилась, схватилась за живот и начала глубоко дышать с закрытыми глазами. Я жутко перепугался и бестолково засуетился, а Зоя только подняла руку, как бы отстраняя меня. Это был первый раз, когда я столкнулся с удушающим чувством беспомощности при виде чужой боли. И, к сожалению, далеко не последний и далеко не самый страшный. По прошествии минуты, которая тянулась примерно час, Зоя наконец расслабилась и снова открыла глаза, но бывшей игривости и след пропал.

– Знаешь, давай просто посидим у тебя дома, – сказал она устало. – Что-то мне больше не хочется никого видеть.

В машине она молчала и задумчиво провожала взглядом фонари, а я не хотел тревожить ее паническими расспросами и пытался прогнать прочь стаю ворон, вернувшуюся в мою голову. Только когда мы уже остановились, я осторожно обратился к ней.

– Прости, но у меня совсем нет никакой еды в доме, – признался я. – Не думал, что ты будешь сегодня у меня.

– Ничего, – покачала она головой. – Я все равно ничего не хочу. Пойдем лучше сразу на крышу, ладно?

Поднявшись на лифте до последнего этажа, мы отыскали в темноте лестничную площадку и на ощупь поднялись до чугунной двери. С полной уверенностью, что выход на крышу закрыт, я нажал на холодную ручку и толкнул дверь. Но, к моему великому удивлению, замок басисто щелкнул, и дверь распахнулась со страшным скрипом. В лицо мне хлестнул ледяной ветер. Ступив на крышу, я протянул руку Зое и бросил в небо благодарный взгляд. Ветер свистел в ушах.

– Долго мы тут не выдержим, – сказал я, крепко держа Зою за талию, как будто следующий порыв ветра мог унести ее.

– Он сейчас стихнет, – с непонятной уверенностью отозвалась она, выкрутилась из моих объятий и села на лавочку, прислоненную к выступу лестничной площадки. – Смотри, а кто-то у тебя тут в доме знает толк в красивой жизни.

– Лавочка на крыше – это красивая жизнь? – подсел я к ней и прижал одной рукой к себе.

– Если не лавочка на крыше, то что тогда? – улыбнулась она и положила голову мне на плечо. – Разве ты не видишь?

И тут я наконец посмотрел вокруг. Перед нами огненным морем лежал город, а в чистом темно-синем небе виднелось столько звезд, словно мы сидели одни-одинешеньки в глубокой тайге. Я даже присвистнул. Или я слишком редко смотрел в небо, предполагая, что увижу только прослойку смога, или сегодня был действительно какой-то необычный вечер.

– Смотри, это все только для тебя! – поцеловал я Зою в волосы.

– Т-ш-ш! – приложила она палец к губам.

Так мы и сидели в тишине, прижавшись друг к другу, как жертвы кораблекрушения в шлюпке, и высматривали метеориты. Как Зоя и предсказывала, ветер и вправду скоро стих, решив не мешать нам, но в конце концов холод все же начал грызть пальцы. До того как уйти, мне надо было спросить Зою о чем-то крайне важном. Если я когда-то раньше и думал об этом, то определенно представлял себе это событие в совершенно иной обстановке и уж точно при иных обстоятельствах, но теперь ждать было уже нельзя. У меня не было заготовленных красивых фраз, а спонтанная поэзия вовсе затерялась с годами ее неупотребления, поэтому я решил произнести эти слова так, словно они были самыми естественными на свете.

– Зоя, – откашлялся я и повернулся так, чтобы смотреть ей в глаза, – будь моей женой.

Перейти на страницу:

Похожие книги