Солнце полуночи

Молчание подходило к концу, это чувствовалось, но не пугало меня. Я почти освоился с ситуацией, ощущал свою силу и умение держать себя в руках. Возможно, я все-таки преодолел тот самый узел. И мы благополучно очутились по другую сторону от него, и теперь все обнадеживающие видения Элис близки к тому, чтобы стать реальностью.

Когда изменившийся ритм дыхания Беллы возвестил о том, что ее мысли приняли новое направление, я скорее заинтересовался, нежели встревожился. И стал ждать вопроса, но услышал шуршание травы вокруг нее: она придвинулась ко мне, и удары пульса в ее руке стали раздаваться ближе и отчетливее.

Нежный и теплый кончик пальца медленно заскользил по тыльной стороне моей ладони. Прикосновение было очень легким, а реакция моей кожи – бурной: жжением совсем иного рода, не таким, как в горле, но отвлекающим еще сильнее. Мои подсчеты и воспроизведения мелодий стали сбивчивыми, замедлились, и Белле, сердце которой влажно билось на расстоянии единственного фута от моего уха, досталась вся полнота моего внимания.

Я открыл глаза, стремясь по выражению лица угадать, о чем она думает. И не разочаровался. В ее глазах вновь светилось восхищенное удивление, уголки губ поднимались в улыбке. Встретившись со мной взглядом, она улыбнулась шире. Я ответил тем же.

– Не боишься меня?

Я не спугнул ее. Она пожелала остаться здесь, со мной.

Шутливым тоном она ответила:

– Не больше обычного.

Придвинувшись ближе, она положила ладонь на мое предплечье и медленно провела вниз, к запястью. По сравнению с моей ее кожа казалась лихорадочно-горячей, и хотя ее пальцы вздрагивали, в прикосновениях не было страха. Я прикрыл глаза, пытаясь обуздать свою реакцию. Этот электрический ток ощущался у меня глубоко внутри подобным землетрясению.

– Не возражаешь? – спросила она, и ее рука остановилась.

– Нет, – поспешил заверить я, а потом, желая поделиться с ней хотя бы частицей своего опыта, добавил: – Ты себе представить не можешь, что это за ощущения.

И я сам не мог – вплоть до этого момента. Такое удовольствие мне было не с чем сравнить.

Ее пальцы прошлись вверх по внутренней поверхности руки, очертили рисунок вен. Она сменила позу и протянула к моей руке другую руку. По легкому подергиванию я догадался, что она хочет, чтобы я перевернул кисть. Так я и сделал, и она невольно ахнула, ее руки замерли.

Я взглянул на нее и сразу понял свою ошибку: мое стремительное движение было вампирским, а не человеческим.

– Извини, – пробормотал я. Но когда наши взгляды встретились, сразу понял, что ничего не испортил. Она оправилась от неожиданности быстро, даже не перестав улыбаться. – С тобой слишком легко быть самим собой, – пояснил я и снова прикрыл глаза, чтобы полностью сосредоточиться на прикосновениях ее кожи к моей.

Я почувствовал, как она попыталась поднять кисть моей руки, и поднял ее сам, зная, что ей понадобится немало усилий, чтобы удерживать мою руку на весу без моей помощи. Выглядел я не таким тяжелым, каким был на самом деле.

Она поднесла мою руку ближе к лицу, теплое дыхание пронеслось над моей ладонью. Я помогал ей, поворачивал руку так и этак, ориентируясь по нажиму ее пальцев. Потом открыл глаза и наткнулся на ее пристальный взгляд, радужные отблески танцевали по ее лицу в такт скольжению света по моей коже. Между ее бровями опять виднелась складочка. Что тревожит ее на этот раз?

– Расскажи, о чем ты думаешь, – мягко попросил я. Поймет ли она, о чем я умоляю на самом деле? – До сих пор не могу привыкнуть, что я этого не знаю.

Она самую чуточку поджала губы и подняла левую бровь.

– Между прочим, остальные все время живут с тем же ощущением.

Остальные. Обширный человеческий род, к которому я не отношусь. Ее род, ее люди.

– Тяжело так жить, – шутливый тон не удался. – Но ты так и не ответила.

Она медленно произнесла:

– Хотела бы я знать, о чем думаешь ты, и…

Она явно не договорила.

– И?

Человеку пришлось бы прислушиваться изо всех сил, чтобы услышать ее – так она понизила голос.

– Хотела бы поверить, что ты не сон. И больше не бояться.

Боль вспыхнула, вонзаясь в меня. Я ошибся. Все-таки я напугал ее. Ну конечно, напугал.

– Не хочу, чтобы ты боялась.

Это было извинение и вместе с тем жалоба.

К моему удивлению, она лукаво усмехнулась.

– Ну, вообще-то я имела в виду не совсем страх, но то, о чем стоит задуматься.

Она еще и шутит? Что она имеет в виду? Я поднялся, опираясь на руку, в своем стремлении услышать ответы перестав изображать безразличие.

– Тогда чего же ты боишься?

Я вдруг обратил внимание, как близко оказались наши лица. Ее губы – ближе к моим, чем когда-либо прежде. Уже не улыбающиеся, приоткрытые. Она сделала вдох носом, прикрыла глаза. Всем телом потянулась вперед, будто желая уловить мой запах, чуть вздернула подбородок, выгнула шею, открыла взгляду яремную вену.

И я отреагировал.

Яд хлынул мне в рот, свободная рука сама собой метнулась, чтобы схватить ее, челюсти разжались, пока она придвигалась ко мне.