Солнце для всех!

На момент написания этих строк, прошло три года, как мы с Дафф присоединились к ячейке. Мы сменили несколько имен и квартир. В полицейских базах я до сих пор значусь как Вэйнз О’Ди. У них есть моя биометрия, так что приходится быть осторожной: не заглядывать в сканеры и работать только в перчатках. Я точно знаю, что у «шакалов» в досье до сих пор хранится моя старая фотография, до операции… Смена прически и немного косметики — вот и все, что мне требуется для конспирации. Они ищут уродину со шрамом в пол-лица, а не ту, кем я стала благодаря Сарранг и, конечно же, Гэлл… Дафф приходится сложнее. Ее лицо не претерпело столь радикальных изменений, а менять внешность хирургическим путем она не хочет. Чтобы не быть похожей на себя прежнюю, Дафф теперь бреет голову и отпустила бороду (так, по ее словам, она выглядит старше и… «брутальнее»). Дафф оказалась полезным человеком в ячейке: ее опыт работы в службе очистки канализации, знание устройства ин-корпских коллекторов и связи среди рабочих службы нам не раз приходилось использовать в операциях и акциях против зажравшейся буржуазии, чиновников и полиции. Что же до меня, то я занимаюсь тем же, чем и всегда, но теперь все, что я делаю, обрело для меня иной смысл. Если раньше я таскала крохи со стола господ и хозяев жизни, чтобы выжить, и моими главными мотивами были необходимость платить по счетам и банальный голод, то сегодня я этих господ прикладываю об их изобильный стол рылом и забираю у них львиную долю, пополняя фонды нашей и других революционных ячеек. Я играю по-крупному и, Дьявол побери, мне это нравится! Уродливый мир научил меня воровать — занятие глупое и бесполезное в том обществе, которое предвидела Исса Иблисс и которое мы когда-нибудь создадим, — и я использую это умение против него, я делаю то, на что способна, чтобы его изменить. Возможно, вы — те, кто придут после, меня осудите, а может, наоборот, признаете героиней… но знайте: я всего лишь делала то, что могла. Все мы делали то, что могли. Я ни о чем не жалею.

23. Убийца

Ко времени, когда Джелисс оказалась снаружи, Келли уже след простыл. Еще в башне она вскрыла оба доставшихся ей конверта — свой и Келли — и прочитала содержавшиеся в них инструкции: ей самой предписывалось ехать в Айсморт, а Келли — в Террин… Кроме названий городов на вложенных в конверты листах бумаги были написаны имена курьеров и номера для связи с ними. Больше ничего. Пункт назначения Селен оставался неизвестным, — она тщательно обыскала ее труп и осмотрела место вокруг: ни карты памяти, ни конверта она не нашла.

Джелисс была уверена в том, что Келли забрала их и теперь направлялась туда, куда предписывалось отправиться ее любовнице…

Но куда именно? — спрашивала себя Джелисс, глядя сквозь лобовое стекло «Экстазии» на старую бетонную дорогу, — несмотря на оцарапанный борт, она решила взять именно эту машину. — Куда же ты едешь?

Мерно гудя двигателями, машина плавно, словно паря над дорогой, несла Джелисс вперед меж двух мертвых стен из того, что когда-то давно было деревьями.

Она снова взяла в руки листки бумаги и рассеянно посмотрела на них, потом — на дорогу, потом — снова на листки…

Айсморт и Террин… Айсморт и Террин… Почему именно туда?..

Айсморт — город-миллионник — пятнадцать, кажется, миллионов человек населения… построен вокруг одной из действующих башен… расстояние отсюда ровно тысяча километров… неизменное для всей Т’Эрары.

Террин… двадцать пять миллионов… тысяча километров… остается еще две башни… Оррен, или как там его? — засратая деревня и…

— Ну, конечно же! — громко воскликнула Джелисс и довольно улыбнулась. — Конечно! Я знаю, куда ты едешь!

Она вызвала меню навигатора и задала направление, после чего включила комм — свой личный, а не тот, что нашелся в машине — и послала вызов.

— Джелисс? — ответил комм через несколько секунд.

— Здравствуй, мама! Я должна сообщить тебе кое-что очень, очень важное…

24. Чеин Ренн

На улице было темно и грязно. Лил дождь. Дождь был теплым и жирным, а расползшийся по улице туман вонял какой-то напоминавшей ацетон гадостью. Четыре небольших пятна скупого желтого света от уличных фонарей, меж которых лежало не менее сотни метров серой темени, лишь изредка освещаемых фарами проезжавших мимо машин — вот и все «дневное освещение» на полукилометровый участок улицы — от перекрестка до перекрестка. В такой темноте при недостаточной осторожности можно запросто, не моргнув глазом, растянуться в какой-нибудь залитой скверной жижей канаве или, того хуже, грохнуться в открытый канализационный люк.