Солнце для всех!

Келли бывала в разных городах Поверхности. Все они, за исключением небольших «оазисов», населенных благополучной публикой районов, представляли собой большие помойки, застроенные примитивными быстровозводимыми архитектурными убожествами. Всегда сырые, грязные, с разбитыми дорогами и тротуарами, с обваливающимися фасадами поросших грибком домов, улицы под серо-черным небом сплетались в уродливые лабиринты, которые, в свою очередь, являлись частями и пазлами еще большего уродства. Все это хаотическое нагромождение нанизывалось на прямые как стрелы шоссе и проспекты, при строительстве которых кварталы и улицы, сооруженные сто, двести, триста лет назад частью сносились, частью перегораживались; кое-где возникали кварталы и микрорайоны с четко расставленными, пусть и до смешного нелепыми, домами и проездами, но все было тщетно — чтобы исправить последствия воплощаемого столетиями хаоса, проще было бы снести все к Дьяволовой Матери и отстроить заново, чем тратить напрасно силы. Другое дело — Небо… Города под куполами небесных островов отличались от городов Поверхности как ухоженные сады и парки отличаются от запущенного, дикого, заваленного буреломом леса, — Келли никогда их не сравнивала. Поверхность была отвратительна. И вовсе не по вине жителей самой Поверхности, как то часто пытались доказывать иные либеральные небожительницы, которых Келли считала кончеными мразями. В том, что Поверхность — подлинный мир, который человечество не смогло уберечь от разорения, стала такой — отвратительной и мерзкой, как разлагающийся труп, виноваты были те, кто беззаботно нежились в солнечных лучах среди облаков. Виновата была Келли. Да. Она тоже! Каждый раз, спускаясь на Поверхность, она чувствовала свою вину перед теми, кто ее, Поверхность, населял — перед миллиардами полуголодных и голодных, уставших, отчаявшихся, потерявших человеческий облик. Увидев Поверхность впервые своими глазами, Келли дала себе клятву: отдать все свои силы и саму жизнь борьбе за то, чтобы хоть на миг приблизить тот день, когда установленный в мире порядок будет разрушен, а проклятая Завеса — отключена. Каждый раз, спускаясь вниз, она напоминала себе ту клятву: то, что она видела, заставляло ее помнить о чудовищной несправедливости происходящего. Поверхность была отвратительна… потому, что являла собой истинное лицо и саму суть Неба. И еще нигде, как в Пирре, Келли не видела это лицо столь безобразным и жалким…

Пирр оказался худшим из того, что доводилось видеть Келли на Поверхности. Улицы города, по которым она уже целый час ехала, сначала на разваливающихся от старости городских автобусах, потом — на дребезжащих и скрежещущих трамваях, походили на театр недавних военных действий. Она несколько раз сменяла трамваи, и все они были переполнены. «Подземки» не было, и потому, сколько народу набивалось в общественный транспорт в часы, когда большинство населения находилось на рабочих местах (как выяснила из справки навигатора Келли, в городе имелось несколько крупных заводов и один комбинат), можно было смело предполагать, что в часы-пик Пирр непременно охватывал транспортный паралич. Стоя зажатая среди терпко пахнущих потом, перегаром и, Дьявол знает чем еще, пассажиров, Келли видела сквозь запотевшие окна потоки в меру дорогих машин, фары которых часто оказывались единственными источниками света. Иногда мимо мелькали магазины, бары, какие-то лавочки, иногда — обнесенные заборами дома местных богачей, выкрашенные в яркие цвета и хорошо освещенные, с расставленными вдоль заборов будками охраны, но большую часть времени взгляд Келли скользил по темным полуразрушенным баракам и многоэтажным панельным убожествам. Маршрут Келли выбрала не случайно, — она решила, будет лучше, если она уберется подальше от той части города, что была ближе к ведущей в Ин-Корп трассе. Изучив заранее схему маршрутов, она могла теперь свободно играть с возможными «хвостами», видимое отсутствие которых, разумеется, не исключало их наличия, — Келли хорошо помнила, как во время их с Селен подготовки Тарви постоянно предупреждала о том, что лояльные властям граждане — потенциальные стукачи и агенты полиции и жандармерии. «Лоялки могут сами жить в дерьме, подвергаться эксплуатации, дискриминации, могут высказывать недовольство, но, как только вы дадите им повод, они вас сдадут… Если вы вызовете у них подозрение, они станут за вами шпионить… добровольно… Они — ваши враги, как и марионеточные правительства, которым они рабски преданы… Они — опора реакции…» — говорила Координатор. Келли, конечно, как могла, поработала над своим внешним видом, но, все же, если повнимательнее присмотреться, выглядела она уж точно не местной. Такие всегда у кого-нибудь вызывают подозрение. Но, что поделать, если альтернатива сырому и вонючему трамваю — автомобиль, стоимостью в полмиллиона эксплор, каких в дыре вроде Пирра, возможно, вообще не встретить? Если Чеин права и Джелисс действительно сообщила на Небо… то найти ее на такой машине не составило бы труда.