Солнце для всех!

— Состояние кадета Селен Джейн, позывной и порядковый номер «Седьмая», диагностируется медицинскими датчиками ее комбинезона как медикаментозный паралич, также имеется несколько ушибов и растяжений, возможно вывихов, переломов нет, признаков сотрясения мозга не выявлено…

— Несите ее к входу, — при этих словах проректора в двадцати метрах от сгруппировавшегося подразделения в стене открылась дверь-диафрагма, из которой появились несколько человек в серой медицинской форме и два офицера в темно-синей — помощницы проректора, оставшиеся возле диафрагмы. — Отделение тоже может идти…

— «Вторая»…

— Принято, «Первая», — прозвучало в наушниках.

— Хм… слаженно работаете, — одобрительным тоном произнесла проректор, наблюдая за тем, как четверо из подразделения Шейл подхватили раненую и, вслед за назначенной старшей спешно направились к входу; при этом оставшиеся двое с автоматизмом роботов заняли фланги.

Отделение проследовало до диафрагмы и скрылось внутри башни.

— Благодарю вас, госпожа проректор.

— Можете обращаться ко мне «майор», сержант, — проректор кивнула одной из стоявших возле входа-диафрагмы фигур, и та подняла левую руку, что-то нажимая пальцами правой на своем ком-браслете. На тактическом дисплее Джелисс исчезли значки, сообщавшие ей о том, кто из группы с ней на связи. — Результат вашей группы — сто шестьдесят три часа двадцать девять минут… — продолжала она. Голубое стекло овальной, закрывавшей все лицо маски стало полупрозрачным и Джелисс увидела строгое лицо майора — бывшей андрогином, как и большинство офицеров Школы. — Ваше отделение установило новый абсолютный рекорд, — зеленые глаза проректора на мгновение стали теплее, темные губы на смуглом лице смягчились, изобразив снисходительную улыбку. — Примите мои поздравления, сержант.

— Благодарю вас… майор! — ответила Джелисс сдержанно, стараясь не выдать охватившего ее волнения. Ее лицо, полностью скрытое кислородной маской и затемненными линзами очков, проректор не могла видеть, и Джелисс была этому рада, — ей, дочери генерала, не хотелось показывать начальнице, что финал испытания ее, мягко говоря, смутил. Что-то здесь не так, — повторяла засевшая в голове мысль. Что-то произошло…

— Как вы думаете, сержант Шейл, почему мы с вами остались tete-a-tete?

— Вы хотите о чем-то со мной поговорить.

— И, как вы думаете, о чем?

— Об испытании? — предположила Джелисс. — О том, почему мое отделение преодолело его в столь короткий срок?..

— Нет, сержант. Вовсе нет.

— Тогда о чем же?

— О вашей сестре.

— О сестре?

— Да, о лейтенанте Аллвин Шейл — выпускнице нашей Школы.

— Не понимаю…

— Естественно… ведь вы еще не знаете… — снисходительно произнесла андрогин. — Я вам объясню… Но, вначале хочу задать несколько вопросов… — Она пристально, будто между ними не было никаких светофильтров, посмотрела в глаза Джелисс.

— Конечно, майор, — Джелисс эта сцена начинала раздражать. — Я готова ответить на ваши вопросы… если, конечно, у меня найдутся ответы.

— Вам приходилось читать Иссу Иблисс?

— Вы имеете в виду «Базис»?

— О! Похоже, вам известно название ее главной работы!

— Оно известно всем, майор.

— Так, что скажете?

— Нет. Не приходилось, — пожала плечами Джелисс. — Разве эта книга не в списке запрещенных?

— Кого из небожителей останавливают такие мелочи, как запреты?.. — Мьёлль снова снисходительно улыбнулась. — Да и потом, разве вам не любопытно?

— Нет.

Улыбка стерлась с лица проректора, при этом взгляд ее стал холодным и колким.

— И даже интерес сестры к запрещенной литературе не побудил вас?

— Я не понимаю о чем вы говорите, майор, — с вызовом ответила Джелисс. — И скажите наконец, что с Аллвин?!

— Что с вашей сестрой и где она сейчас — мне неизвестно, — ответила Мьёлль, никак не отреагировав на неучтивость, но перейдя, при этом, на выработанный за многие годы практики тон, который не располагал даже самых дерзких кадетов продолжать ей хамить. — Мне известно лишь, что увлечение иблиссианским вздором… о котором вы, сержант, не могли не знать… привело вашу сестру на путь предательства.

Последнее слово прозвучало как пощечина, от которой Джелисс пришла в замешательство. Она не сразу нашлась что ответить. — Предательство? — О каком предательстве ей говорят? Она уже понимала, что Аллвин в беде, что-то произошло; и это как-то связано с вольнодумством Аллвин, с запрещенными книгами, о которых Джелисс, конечно же, знала. Нет, она не читала тех книг и не разделяла взглядов сестры, считая их преходящими — проявлением бунтарства, к которому многие в молодом возрасте склонны. Она думала, что став офицером и поступив на службу, Аллвин забросит политику и станет примерной гражданкой Неба…