- Рейн меня назвали Самюель и Терцо. Для них это было важно - изменить мое имя, так же как и изменили мою жизнь, - отозвалась я, открывая глаза. И тут же смолкла, почувствовав его руку на моей шее. Калеб обходил вокруг меня, и его рука следовала за его ходом. Он обнял меня, бережно обхватывая живот и, уткнувшись в ложбинку между шеей и плечом, нежно дотронулся губами. Его дыхание было свежим и легким, но мне не было холодно, хотя меня начинала бить мелкая дрожь от его прикосновений. Мне не верилось, что все это сейчас происходит по-настоящему. Он и я - вместе.
- Какое твое первое имя? - тихо прошептал Калеб мне на ухо, и я содрогнулась от волны тепла, что разлилось во всем теле. Он делал меня податливой, как пластилин, просто одним прикосновением своих волшебных губ. Так же, как и его руки, становящиеся все теплее от моей близости - все вместе это сводило меня с ума.
- Ты будешь смеяться, - я обернулась и преданно прижалась к нему.
- Неужели все так ужасно, - с сомнением протянул он, смотря сверху вниз.
- Марли, - раздраженно выдавила из себя я.
Калеб несколько раз не понимающе моргнул.
- Марли, как Боб Марли?
- Да, Фиона, если верить ее дневникам, в то время встречалась с каким-то любителем регги, по крайней мере, не с металлистом, а то я могла бы называться Дес (Death). Ее родители называли меня Марлен, так оно и было в документах, - я осторожно посмотрела на него, ожидая взрыва смеха, но Калеб смотрел серьезно, ну, может, совсем чуть-чуть иронично. Казалось, он не мог стать мне ближе, чем был, но на миг, мне показалось, что я смотрю на себя его глазами, и в этом было столько любви. Но это чувство длилось только мгновение.
- Марлен - красивое имя, но оно тебе не идет, - спустя некоторое время изрек он. - Рейн подходит тебе намного больше.
- Но родители оставили имя Марлен, как мое второе, - вздохнула я, испытывая все большее желание поцеловать его. И все искала в себе силы сделать это. Мне еще тяжело было так, в открытую, демонстрировать ему свои чувства.
Наши глаза встретились, и по тем огонькам в его глазах, что часто вспыхивали, когда он сердился или радовался, я поняла, что и он думает о том же.
- Так не должно быть, - тяжело покачал головой Калеб, словно укоряя себя. - Ты заставляешь чувствовать меня такую страсть, которую я не могу вылить на тебя. Знала бы ты, как я боюсь обнимать тебя, и все же не могу отказаться от этого. Я думал, что утро никогда не настанет и ночь не закончится, а я больше не увижу тебя. Как только рассвело, я приехал к тебе домой, и мучился, думая, когда же ты проснешься.
- Предупредил бы вчера, я бы будильник поставила, - лукаво улыбнулась я, - к тому же, страсть мучает не только тебя.
Говоря это, я медленно притягивала Калеба к себе, и видела, как он сопротивляется сам себе. Он секунду колебался, но сдался, видя мои беспомощные потуги. Наш поцелуй был каким-то безнадежным, будто мы боялись больше не увидеть друг друга.
Я чуть не сболтнула, как сильно его люблю, когда он бережно прошелся губами по моему подбородку, а потом взял лицо в свои руки.
- Не могу представить, что когда-то тебя целовал кто-то, кроме меня. Для меня каждый твой поцелуй, подаренный другим, как потеря чего-то дорогого.
- Их было не так уж и много, этих других, - проворчала я, думая о том, как же это тяжело, когда ты любишь кого-то так отчаянно и до боли. И для меня тоже было болезненно осознавать, что раньше Калеб любил кого-то до меня. - Три официальных и несколько потенциальных.
Калеб поморщился, вычисляя, со сколькими я должна была встречаться до него. Мне показалось, что ему стало от этого неприятно. Словно я ему изменяла. Эта мысль заставила меня улыбнуться.
- Теперь это не важно, - тихо сказала я и постаралась разгладить пальцем морщинку между его бровей. - Я твоя навсегда и не важно, будешь ли ты этого хотеть через год, или через двадцать лет, я и тогда буду твоей.
- Ты всегда была и будешь моей, - он улыбнулся мне в ответ, так легко и просто сказав такие важные слова.
Мне казалось, что мое сердце не может выдержать такого наплыва чувств, но к тому времени пустой желудок напомнил о себе. Я сначала смутилась, но Калеб не обратил на это такого внимания, как другие парни.
- Ты сегодня не завтракала и они тоже, - Калеб любовно провел по моему животу, и мне понравилось его движение и прикосновение. Малыши затрепетали под его теплыми ладонями. Глаза Калеба удивленно распахнулись.
Я рассмеялась.
- Они тебя так приветствуют.
Он был очень удивлен, но я видела, что и рад этому явлению.
- Какое забытое чувство, - выдохнул он, а я спросила:
- На каком она была месяце?
- Почти срок рожать, - слишком равнодушно отозвался Калеб, хотя я боялась, что этот вопрос может разозлить его, но Калеб был спокоен, словно рассказывал о ком-то другом, а не о себе. - Я уже и забыл, о чем мечтал тогда, - он замолк, затих вовсе, не двигаясь и не дыша. - Знаю точно, что мы ждали этого ребенка, хотели, чтобы он связал нас теснее с Лисой. Но иногда мысли о том, что меня убьют на войне, а они останутся одни, подтачивали всю радость.