Солнце

– Мама? – настойчиво повторила Диана.

– Что это меняет? – задала вдруг та странный вопрос и коснулась волос Дианы. – Сегодня ты все сделала отлично. Я горжусь тобой, Диана Эбигейл Мунлайт.

– Мама! – повысила голос девушка. – Пожалуйста, скажи мне – это правда?

– Даже если и правда, – пожала точеными плечами Эмма, – то что? Какая разница, каковы мотивы человека, который пришел устраиваться на работу? Кто-то хочет заработать денег для семьи, кто-то – для самого себя. А кому-то просто интересно и…

– Ответь! – перебила ее Диана, хотя уже и сама знала ответ.

– Не повышай на меня голос.

– Мама, пожалуйста… Просто ответь на вопрос: Ховард согласилась петь из-за больных родственников? – Голос Дианы звенел от напряжения.

– Да, – чуть помедлив, ответила Эмма. – Они попали в аварию, и им потребовались деньги на лечение. У Ховард этих денег не было, зато они были у нас. Мы заключили договор. Довольна, капризная девчонка?

– Это ведь не ты?.. – вдруг онемевшими губами спросила Диана, глядя на мать с непонятным страхом.

– Что – не я? – спросила Эмма, и ее глаза широко открылись: – Думаешь, это я устроила аварию? Ты с ума сошла? Думай, что говоришь, неблагодарная. Я не эталон праведности, но с головой у меня все в порядке. Убить кого-то? Нет уж. Я обхожусь более легкими жертвами во имя нашего с тобой счастья.

– Как же так, мама? Как же так?.. – спросила Диана, кусая губы и напоминая себе ребенка.

– Вздумала жалеть Ховард? – изогнула бровь Эмма. – Не сходи с ума. Да, у нее была сложная ситуация. Но она встретила нас. Мы – ее благодетели. А она – наша должница. И перестань так смотреть на меня! Я не сделала ничего плохого. Ладно, твое поведение мы обсудим позже, Диана. А сейчас иди к гостям и улыбайся. Сегодня ты должна быть королевой.

Мать призналась. Лестерс не лгал ей.

Диана была потрясена. Она вышла к гостям, и натянуто улыбалась, и принимала поздравления, и слушала комплименты, однако в душе у нее творился хаос. В какой-то момент Диана просто сбежала в ВИП-комнату, подальше от всех и вся. Подальше от этой фальши. От неискренних улыбок. От поцелуев в воздух.

Жаль, что сбежать от себя нельзя. И от своих мыслей – тоже.

Слова Дастина до сих пор стоят в ее голове.

С одной стороны, мать права – что это меняет? Ховард просто делала свою работу, а они платили ей. С другой – Диана понимает, что это меняет все.

Проклятая фальшивка.

Но она ведь не знала. Черт побери, она не знала. Она считала Ховард жадной до денег девицей, которой плевать на свой талант. Она бы не согласилась, чтобы Ховард за нее пела, если бы знала об обстоятельствах, которые принудили ту подписать договор с матерью.

Только Дастин считает иначе. Он думает, что Диана Эбигейл Мунлайт – последняя стерва.

Диана до боли сжимает пальцами край стола.

Какая, должно быть, она в его глазах жалкая.

Диана закрывает лицо руками – слишком она устала. И больше совсем ничего не хочет. Ее эмоции похожи на запутанный клубок, который она не в состоянии распутать. Они рекой перетекают друг в друга. Они – замкнутая цепь. И Диана не знает, как ее разорвать.

Да и нужно ли это делать?..

Пуховым одеялом Диану накрывает странное спокойствие. Отстраненное и ненастоящее – как и она сама. Диана достает телефон и находит в Интернете одну из фанатских записей сегодняшнего выступления – они уже просочились в сеть. Запись не слишком хорошего качества, однако сцену и стоящую на ней Диану видно отлично. Это начало концерта – «Ангел из темноты», песня, которую она написала сама – только об этом никто не знает.

Диана смотрит на себя, слушает голос Санни и внутренним взором видит клубящуюся тьму. Тьма не равно черный цвет. У нее столько оттенков, что Диана не может и сосчитать их: черничный, антрацитовый, земляной, проблески алого, мутное золото, грязный дым. Диана знает, что тьма разноцветна. Неоднородна – словно соткана из разных кусков. И вечна.

Интересно, какого цвета ее сердце?..

«Цветной слух» позволяет Диане увидеть цвета и оттенки любой песни, однако она не знает, какой цвет нравится ей, какой оттенок приятнее других. Она не знает саму себя.

Прикрыв глаза, Диана бездумно начинает напевать песню про демона, живущего в людских сердцах, которую тоже придумала сама. Ее тихий голос слаб, и девушка то и дело сбивается, но продолжает петь.

Она не хочет чувствовать себя виноватой. Она не одна несет ответственность за то, что произошло. Но одной действительно жаль, что так вышло.

Жаль, что бы ни думал Лестерс. Что бы ни считала Ховард. Что бы ни решил весь этот мир.

Диана отбрасывает телефон и смеется, касаясь губами запястья. У нее начинается истерика.

Когда в ВИП-комнате появляется Кристиан Уилшер, она все еще продолжает смеяться, с ногами забравшись на диван. Ее серебряное платье сверкает в искрящемся полумраке. А глаза тусклы.

Одет Крис не для вечеринки – кожаная куртка, джинсы, кроссовки. А вид у него серьезный. Увидев Уилшера, Диана моментально перестает смеяться – ее ненормальное веселье будто топором обрубают.

– Что тебе нужно? – спрашивает она. – Как ты сюда попал?