Солнце

Она все еще слышит в своей голове голос Дастина. И видит рассерженное лицо матери.

Неблагодарная дешевка.

А еще она вспоминает взгляд Санни Ховард – то ли отчаянный, то ли смелый. Диана так и не поняла.

То, что сказал Дастин несколько часов назад, поразило ее.

Сначала Диана была зла на него – так зла, что могла бы ударить. Как он посмел прийти к ней и в чем-то обвинять? Именно в такой важный день, к которому Диана готовилась изо всех сил! Черт побери, она даже спать почти перестала – так боялась этого проклятого концерта! Так готовилась к нему! Можно подумать, тяжело было только Ховард. Ей, Диане, тоже пришлось несладко! На виду у всех раскрывать рот под чужой голос – разве он понимает, какое это унижение? Разве он знает, каково это – чувствовать себя пустышкой? Разве ему приходило в голову, что такое изломанная гордость и растоптанное самолюбие?

Нет. Лестерс не задумывался над этим, когда узнал, что его милая Санни продала голос. Он сразу сделал Диану тьмой. Решил, что она плохая. И что ей легко живется.

Диане было ужасно обидно слышать его слова о жалости. Да, ей больно. Да, она страдает. Да, она жалеет себя. Да, черт побери, да! Что постыдного в том, чтобы жалеть себя и оплакивать свои беды?

Диана слушала все то, что говорил Лестерс, и не понимала – как раньше этот человек мог нравиться ей? Почему раньше она считала его другим? Почему раньше ее так влекло к нему?

Она ошибалась в нем. Жестоко ошибалась.

Ярость и разочарование плавили ее сердце.

Как только он посмел сравнить ее с ее семьей?

Однако затем Лестерс сказал ей про Ховард. Про то, что она не ценила деньги больше таланта. Про то, что она согласилась петь за нее из-за больных родственников. Про то, что сломала свою жизнь, чтобы спасти родных.

И это был конец.

Диана не знала этого. Правда, не знала. Мать никогда не рассказывала ей о подробностях сделки, а самой Диане удобно и даже в некоторой степени приятно было думать, что Ховард продала ей свой талант. Так же, как Лестерс изначально посчитал ее плохой, она сама решила, что Санни Ховард – это ее личная тьма, не заслуживающая ничего, кроме презрения.

Это открытие Диана сделала уже после того, как Дастин ушел, и оно было таким внезапным, таким откровенным и между тем издевательским, что ей стало нехорошо – даже в глазах потемнело. Однако верить словам Лестерса Диана не хотела – до последнего она надеялась, что он лжет. Что пытается обелить Ховард любыми путями. Только вот ей вдруг вспомнилось, как разозленная мать кричала на рыжую перед концертом, из-за того, что та убежала. Эмма обронила фразу, которая сразу зацепила Диану: «Нет, Ховард, ты будешь делать все, что хочу я. Иначе… Иначе ты знаешь, что будет с ними».

Эти слова царапнули ее, однако Диана сама была так накручена перед выступлением, что не придала им особенного значения. А теперь… Теперь все становилось на свои места?

Диана не хотела, чтобы Лестерс был прав. Не хотела признавать собственные ошибки. Не хотела, чтобы в ее реальности существовала такая неудобная правда. Но… Она все же решила поговорить с матерью. Незамедлительно. Потому что ждать Диана ненавидела.

Она выбежала из гримерки, и тотчас потребовала у Уолтера сказать ей, где мать.

– Уже уехала, – ответил тот, удивленно глядя на ее испуганное растерянное лицо. – Скорее всего, направляется в клуб, чтобы проверить, все ли готово к вечеринке. Что-то случилось, дорогая? Нас уже ждут!

Диана лишь дернула плечом – ей пришлось идти следом за ним и целый час бездумно раздавать автографы фанатам. При этом Диана чувствовала себя загнанным, но все еще злым зверем в клетке, на которого все смотрят, то и дело пытаясь просунуть сквозь решетку руку и дотронуться. Она действительно была раздавлена и не могла улыбаться, но поклонники все равно восторженно на нее смотрели, кричали, что любят, и тайно фотографировали.

Знали бы они, какая она фальшивка.

Уже в машине Диана поняла, что так и не видела отца, хотя тот обещал приехать и лично поздравить ее – невиданная щедрость от святого Николаса. Ее сердце что-то больно кольнуло, и Диана спросила менеджера, приезжал ли отец вообще на концерт.

– Приезжал, пробыл около двадцати минут и уехал, – ответил тот.

Диану это задело за живое. Неужели она так и не смогла завоевать его признание? На его любовь она и не надеялась, но хотя бы уважение… Почему она не заслуживает его? Он ведь ее родной отец. За что он с ней так?

Мать Диана действительно встретила уже только в клубе. И та совершенно не понимала, чего хочет дочь, когда та отвела ее в сторону для короткого разговора.

– Давай быстрее, дорогая, – заявила Эмма. – Что случилось?

– Это правда? – спросила Диана тихо. – Правда, что Ховард согласилась петь за меня, потому что ей были нужны деньги на лечение родственников?

Эмма нахмурилась – явно не ожидала ничего подобного.

– Это она тебе сказала? – спросила мать, чуть помедлив.

– Нет, не она. Мама, просто ответь – правда это или нет?

Диана до последнего надеялась, что мать скажет, что это ложь. Однако та почему-то замолчала, глядя в глаза дочери.