Солнце

Октавий сидит рядом с Лилит, будто охранник, и каждым жестом, каждым взглядом дает ей понять, что все хорошо. Он уверен, что справедливость восторжествует.

В какой-то момент адвокаты просят удалиться всех, кроме Саши и Лилит – они крайне заинтересованы делом, принесли с собой кипу документов, постоянно куда-то звонят и что-то уточняют. Октавий понимает, что они хотят услышать подробные рассказы обеих девушек. При родителях говорить им сложно – и Саше, и Лилит. Октавий, сам себя не узнавая, уводит их родителей и вздрагивает, когда миссис Бейкер благодарно пожимает его руку.

– Спасибо, мой хороший, – шепчет она, и ее глаза, застланные слезами, похожи на стеклянные. – Не знаю, что бы мы делали без тебя.

Октавий лишь улыбается.

И почему-то думает, что, несмотря на шрамы, лицо Лилит все такое же красивое.

* * *

Когда приезжает целая толпа юристов – все в одинаковых черных деловых костюмах и с одинаковыми дипломатами, – я тихо говорю Лилит, что мне нужно уйти, но я буду на связи. Я оставляю ей свой телефон, обнимаю напоследок и незамеченной выскальзываю из офиса детектива.

Однако я успеваю преодолеть лишь один этаж, как меня нагоняют и хватают за плечо. И думать не надо, кто это. Дастин. Он все-таки заметил, что я ушла.

– Куда ты? – спрашивает он. Его голубые глаза все еще полны нежности. И я боюсь смотреть в них – кажется, что утону.

– Мне пора, – отвечаю я без эмоций в голосе.

– Мы не договорили.

– Извини, мне правда пора. – Я пытаюсь уйти, но Дастин останавливает меня и вдруг вкладывает мне в руку потерянный кулон в виде солнца. Мой кулон.

Сердце снова пропускает удар.

– Это ведь твое? – спрашивает он, пока я потрясенно разглядываю кулон. Видимо, Дастин нашел его в тот день, когда я поругалась с Дианой.

– Какая разница? – устало спрашиваю я.

– Большая, – хмурится Дастин. – Ты не выбросила мой подарок. Хотя могла неплохо заработать, если бы продала его. Но ты сохранила кулон. Потому что ты меня любишь? Я прав?

Он улыбается, и небо в его глазах становится ярче.

Ну что мне ему ответить? Что сказать?

– И этот поцелуй – ты же не могла устоять, – продолжает он – без самодовольства, а с какой-то усталостью в голосе. – Ты меня любишь, Ховард.

– Даже если люблю, – говорю я, – что это меняет?

Дастин изменяется в лице – теперь я вижу ярость.

– Что меняет? – потрясенно переспрашивает он. – Эй, Франки, тебе не приходило в голову, что влюбленные люди должны быть вместе? Что бы ты ни сделала, я готов простить тебя. И не потому, что я хочу поиграть в благородного джентльмена. А потому что я не могу иначе. Знаешь, Санни, когда любишь, прощать легче.

– Но ты не должен меня прощать, – шепчу я почти в отчаянии и не замечаю, как расстояние между нами сокращается. Мы снова стоим безумно близко друг к другу.

– Почему? – вдруг кричит Дастин. – Почему ты так решила, а?!

Я закрываю ему рот рукой, подавляя огромное желание снова поцеловать его.

– Потому что так надо, – говорю я и, встав на носочки, касаюсь кончиком своего носа его щеки. – Я должна забыть о своей прошлой жизни. И о людях. Иначе пострадают те, кто мне дорог.

– А я тебе не дорог? – с болью спрашивает он.

Дорог. Безумно дорог. Только я тебя недостойна. Я обманула тебя. Предала. Бросила. Зачем ты думаешь обо мне, глупый?

– Я люблю тебя, – в отчаянии шепчу я, – люблю, люблю, люблю. Не могу избавиться от этого чувства. Ты бы знал, как я пыталась. Боже, Дастин. Мне очень страшно, – признаюсь я против воли и делаю шаг назад.

– Я буду с тобой, – обещает он, хватая меня за руки. – Я тебе помогу. Просто скажи, в чем дело, Санни.

– Есть люди, с которыми ты не справишься. Ты сам говорил мне об этом в том парке, помнишь? – отвечаю я. – Дастин, мне жаль, что так вышло. Я и правда без ума от тебя – до сих пор. Но ты достоин лучшей девушки, чем я. К тому же у тебя есть подруга…

– Какая подруга? – перебивает меня Дастин.

– Хью сказал, что ты женишься, – признаюсь я, хотя не стоило этого говорить.

– Я? – искренне удивляется Дастин. – Что за бред? У меня нет никакой подруги, и я не собираюсь жениться. Так, стоп, девочка. Когда ты видела этого идиота?

– В парке, когда у тебя была съемка, – признаюсь я и отдергиваю руку, которая тянется к его волосам. – Он увидел меня и подошел. Решил, что я бегаю за тобой. Но это была случайность, поверь.

Дастин начинает смеяться – тихо и зло.

– Вот придурок! Не сказал мне. Знал же, что со мной, и не сказал.

– Он правильно сделал, – говорю я. – Мне нужно идти. Пожалуйста, отпусти меня.

Дастин не убирает рук с моих запястий. Его лицо искажено горечью. Небо в глазах темное, предгрозовое. И, кажется, я даже вижу молнии.

– Я люблю тебя, малышка, – шепчет он почти умоляюще. – Мы можем начать все сначала.

– Не можем, – улыбаюсь я, боясь заплакать при нем. – Дастин…

Я тянусь к нему, будто для поцелуя, и он верит мне – в который раз! Его хватка ослабевает, а я толкаю его в грудь и убегаю. Он мчится следом за мной, кричит что-то, но не догоняет – страх делает меня проворной. Я выскакиваю из серого здания и мчусь к станции метро.

Прости меня, Дастин. Моя любовь.