Солнце

В его руке откуда-то появился нож – тот самый, которым он разрезал платье Лилит. И его острие сейчас было на шее Лилит.

– Не приближайся, иначе я ее убью, – предупредил Бен.

– Отпустите заложницу и сдавайтесь, – снова велел офицер напряженным голосом. – Иначе стреляю.

– Спустишь курок, и я ее зарежу, – предупредил Бен, и Лилит почувствовала вдруг, что его трясет. Он боялся. Боялся до дрожи. И его демоны тоже боялись.

– Хочешь проверить, кто будет быстрее? – ухмыльнулся офицер. И в это же мгновение Бена скрутили сзади – к нему незаметно подобрался второй полицейский, который, видимо, проник в дом с другой стороны. Это был экипаж первой патрульной машины, которая приехала на вызов.

Бена заковали в наручники и, прижав к стене, зачитали права. Он молчал, перестав реагировать на что-либо.

Лилит упала на пол совершенно без сил и без эмоций – вдруг стала куклой. Наверное, о такой кукле и мечтал Бен. На ходу засовывая пистолет в кобуру, к ней бросился второй полицейский.

– Мисс, вы в порядке? – спросил офицер, поднимая Лилит. Его зрачки расширились, когда он увидел близко ее лицо. Тотчас поднеся к губам рацию, сорванную в ремня, он связался с диспетчером.

– Код три-двадцать[9], – донеслось до Лилит. Из фильмов она помнила, что это код вызова «скорой помощи». – Повторяю, код три-двадцать.

– Там еще… девушка, – прошептала она, чувствуя, что сознание куда-то уплывает. – Прикована…

– Где? Мисс. Мисс, где вторая девушка?

– Подвал, – прошептала Лилит, чувствуя вдруг, как жжет лицо.

В это же время в дом вбежали еще двое мужчин в форме – второй прибывший экипаж. На ходу вызывая подкрепление и еще одну «скорую помощь», они бросились по приказу поднявшего Лилит офицера вниз, к Саше. Секунд тридцать спустя один из них вернулся – бледный и явно испуганный.

– Белая девушка, около двадцати лет, рана в боку, сильное кровотечение, оказываем первую помощь. Прикована наручниками к кровати, нужен ключ, стандартный не подходит, – отчитался офицер. Его голос почему-то отдавался эхом в голове Лилит.

Полицейские тотчас повторно обыскали Бена, но ключей от наручников не нашли.

– Где они? – хрипло спросил один из офицеров, держа Бена за волосы и так оттягивая его голову назад, что на шее натянулись жилы.

– Не знаю, – тихо ответил Бен, глядя на Лилит бесцветными пустыми глазами. Его ударили – потом это, естественно, не включили в протокол, но он ничего не говорил. Одному из полицейских пришлось искать проволоку и открывать наручники Саши ею. Ее успели вынести как раз к тому моменту, как к дому подъехали машины «скорой помощи», а также еще несколько патрулей и автомобиль с детективами в штатском – все среагировали оперативно.

Лилит, которая почти не осознавала, что происходит, бережно уложили на носилки и понесли в одну их «скорых». Во вторую уже укладывали лежащую без сознания Сашу.

У ворот, ведущих в дом Бена, несмотря на раннее утро, собралось множество людей – местных жителей. И Лилит заметила в толпе испуганных мужчину и женщину в домашней одежде, к которым прижималась Бетт. Ее спасителей.

Последнее, что Лилит видела – это голубое утреннее небо. Высокое, безмятежное, чистое.

И напоминающее цвет глаз Октавия.

* * *

– Я пришла в себя в больнице, – продолжает Лилит странным равнодушным голосом. Как будто рассказывает не свою историю, а чужую. – У меня было сотрясение и ушибы – ничего страшного. И раны на лице.

Она на мгновение замолкает. И Октавий зачем-то берет ее за руку. Он не знает, что говорить и что делать – в полном смятении. Но чувствует, как сердце разрывается от жалости и гнева.

– Все хорошо, – мягко говорит он, потрясенный до глубины души.

Лилит кивает.

– Хорошо, – эхом отзывается она. – Наверное, хорошо. Но Саша сказала, что не знает, что хуже – то, что он сделал с ней, или то, что сделал со мной.

– В смысле? – хмурится Октавий.

– Шрамы, – просто отвечает Лилит.

– Если они так тебя беспокоят, их можно удалить, – хмурится Октавий. – Пластическая хирургия способна на многое. Эй, не вздумай переживать из-за этого. Я найму лучшего пластического хирурга в этой стране. Твое личико станет таким же, каким и было. А может, и лучше, – обещает он, не понимая, почему она раньше этого не сделала.

– Есть шрамы, которые нельзя удалить хирургическим путем, – тихо говорит Лилит. – Доктор, к которому мы обращались, объяснял мне и…

Ее голос наконец дрогнул.

– Я навсегда останусь такой, – шепчет она. – У нас нет денег на дорогостоящие процедуры – все уходит на адвоката. Да и не нужно мне больше ничего. Все кончено, Ричард.