Солнце

– Нереально! Вживую это выглядит круче, чем на видео! – говорит она, не уточняя, что пересмотрела все видео с ним на Ютубе.

– Ты смотрела видео со мной? – уточняет Октавий с улыбкой.

– Смотрела, – признается Лилит. – Конечно, в «Пепельных цветах» ты был главным красавчиком, но в «Лордах» – ты главный музыкант. Правда. Нет, ты думаешь, я шучу? Серьезно.

– Тебе понравилось? – удивленно спрашивает Октавий.

– Да, – энергично кивает она. – Я не понимаю твою музыку, но она мне нравится.

– И какая она, моя музыка? – интересуется он.

– Напористая, объемная, темная, – не задумываясь, отвечает Лилит.

– Темная? – приподнимает бровь Октавий.

– Когда я слушаю Санни, я вижу свет – много солнечного света – и чувствую легкость. А когда я слушаю тебя, я вижу тьму, ночную, прохладную, и чувствую дрожь – как будто бы вот-вот затянет в торнадо.

– Интересно, – потирает подбородок Октавий. Таких вещей ему никто не говорил. Он слышал, что его партии были жесткими и скоростными, слышал много слов о своей технике – и хороших, и плохих, но никто еще не заявлял, что его музыка – это тьма. Забавно.

– Это плохо? – спрашивает он задумчиво.

– Почему плохо? – пожимает плечами Лилит. – Тьма – это тоже свет.

– Да? – смеется Октавий. Ему нравятся ее слова.

– Да. Темные объекты поглощают видимый цвет. Но поскольку видимый свет, как и другая любая энергия, не может быть создан из ничего или уничтожен, то он преобразовывается. Темные объекты испускают энергию в виде инфракрасного излучения. Эта штука выглядит черной, – указывает Лилит на гитарный усилитель. – Но на другой частоте, которую мы не видим, она яркая. Тьма – это тоже свет, – повторяет девушка с улыбкой, глядя на Октавия.

– Какие познания, – усмехается тот.

– Я любила физику, – пожимает плечами Лилит. – Вообще, мне нравилось учиться в школе, но мне не нравились люди, поэтому я часто прогуливала. Но в класс физики приходила всегда. И даже как-то решила, что если не смогу стать актрисой, то поступлю в колледж и стану учителем физики.

– Ты была бы очень соблазнительным учителем, – улыбается Октавий. – Я тоже много пропускал.

– Ты был идолом подростков, – смеется Лилит. – Наверняка ваш директор был в восторге, что в школе учится сам Ричард из «Пепельных цветов», и велел учителям особо тебя не трогать.

– Это было до того, как я стал играть в группе, – отвечает Октавий. Он идет обратно в гостиную, чтобы наполнить бокалы, и Лилит шагает следом. – Я учился в престижной школе для мальчиков, но меня там не особо любили. Был тихим, застенчивым и не мог как следует постоять за себя. Друзей у меня не было. И желания ходить в школу – тоже. Поэтому я часто сбегал.

– Они тебя… обижали? – осторожно спрашивает Лилит.

– Ну да, я был изгоем, – пожимает плечами Октавий.

– Разве они не знали, кто твоя мама? – удивленно спрашивает Лилит. Элинор Фелпс – одна из самых ярких и влиятельных звезд страны уже лет тридцать. Во всем мире ее обожают. Как ее сына могут сделать изгоем?!

– Знали, – ухмыляется Октавий. – Поэтому особо не любили. Они были сыновьями политиков, бизнесменов и аристократов, а я – сыном певички, которую их отцы приглашали на праздники.

Лилит хмурится. Ей жизнь богатых детей всегда казалась слаще сахара. Ведь есть деньги – а значит, есть все.

– Правда, все изменилось, когда в школу пришел Аарон Мунлайт. Он был старше меня, но мы общались – его отец и моя мать дружат. Несколько слов Аарона – и меня перестали замечать. А потом я начал заниматься музыкой и почти не посещал школу.

– Значит, твое детство было не таким уж и безоблачным? – спрашивает Лилит, пока Октавий достается из холодильника содовую.

– Сам виноват, – усмехается Октавий. – Надо было уметь драться. Но мама всегда говорила мне, что настоящий мужчина должен уметь решать конфликты не кулаками, а словами.

– Твоя мама права, – замечает Лилит. Она не любит, когда споры решают физической силой.

– Иногда ты слишком сильно напоминаешь ее, – говорит Октавий и наполняет бокал Лилит дорогим ароматным вином, но девушка не спешит его пить.

– Чем же?

– Поведением. Рассуждениями. Некоторыми жестами, – отвечает он. – Я давно заметил.

– Твоя мама классная. И я бы хотела быть на нее похожей. Хотя я немного ее боюсь, – признается в порыве откровенности Лилит. – И мне все время кажется, что она вот-вот все поймет. Что мы никакая не пара и что я – не дочь посла, а обычная студентка – без денег, но с большими амбициями. А можно мне тоже содовую? Если честно, во рту горечь от этого вина, – смущенно признается она.

– Не беспокойся на этот счет, Лил, – отмахивается Октавий и наливает ей шипящий напиток. – А каким было твое детство? Почему ты не любила одноклассников?