Солнечный удар

 - Так ты говоришь, не похоже, чтоб шпана навалилась? — напомнил вопрос Полынцев, когда невеселая компания удалилась из номера.

 - Угу, — кивнул Погремушкин. — У него шея оказалась свернутой.

 - Фью–уть, — присвистнул Андрей. — Странно.

 - Вот и я говорю — зачем камнем бить, если голову уже скрутили? И еще — вроде бы ограбили, как положено: карманы вывернули, лопатник забрали — все нормально. А золотые котлы и гайку не тронули. Вот и думай после этого, кто там был.

 Полынцев заметил, что плешивый с удовольствием пользуется блатной 'феней'. Наверное, думает, что этим свой профессионализм показывает, а на самом деле — плинтусный уровень: дрессируя собак, сам залаял. Чтоб по фене ботать, не надо институты заканчивать, ею каждый (извините) баклан владеет. А ты попробуй литературным языком разговаривать, да так, чтоб люди рот от удивления раскрывали — вот это будет уровень. Андрей к нему стремился, правда, пока не очень получалось. Так он и институт еще не закончил — только на третий курс заочного отделения перешел. Как там учил профессор Марцев на лекциях по праву: 'Убирая дерьмо, чаще мойте руки, иначе въестся в кожу'. Вот именно.

 - Не успели снять — вот и вся разгадка, — рассудил Полынцев, отряхивая невидимую грязь с ладоней.

 - А, между прочим, с какой стати я тебе все это рассказываю? — неожиданно спохватился плешивый. — Может, ты и есть самый главный душегуб. Ведь ушел же из номера к тому времени?

 - Ушел, ушел, — задумчиво подтвердил Андрей. — Слушай, а территорию отработали, никто случайно приметы не срисовал?

 - Как обычно, нет…

 

 Юля плюхнулась в свою кровать и устало выдохнула. Как же хорошо, вот так растянуться на матрасе после нескольких часов сидячей пытки. Нет, казалось бы, нужно горевать по умершему Аркадию, а она радуется, что вырвалась из рук милиции. Да, здорово у них получается одни стрессы другими перебивать — не захочешь связываться.

 - Вика, ты не спишь?

 - Нет, — сонно откликнулась подруга.

 - А чего он от нас хотел? Думал, мы Аркадия убили, что ли?

 - Угу.

 - Он что, дурак?

 - …

 - Вика?

 - Угу.

 Кажется, бедняжка уже во сне бормочет. Умаялась. Вообще–то она молодец, хорошо держалась и ночью, в парке, и утром, на допросе. А вот Яна как–то скисла, да и мужчины оказались не на высоте. Елисей вообще трясся, как неврастеник, наверное, боялся, что на работу сообщат. Будто взрослый человек не имеет право выпить на курорте. А может, не зря боялся? Ведь не было же его в номере, когда убийство произошло. Хотя, что ему плохого сделал Аркадий? Ерунда. Наслушалась этого Побрякушкина–Погремушкина, теперь все вокруг подозрительными кажутся. Надо будет подробно расспросить Полынцева о том, что ему этот плешивый рассказал. Вдруг и правда, убийца среди своих затесался? Например — Вахтанг, его ведь тоже в номере не было. Мог убить? Конечно, мог. У него–то конкретный зуб на Аркадия имелся, из–за Янки. Нет, пожалуй, так рассуждать бессмысленно, нужно посоветоваться с профессионалом. Где его там черти носят?

 Андрей, попрощавшись с Погремушкиным в коридоре, собрался было вернуться в номер, как вдруг, дверь в соседней комнате распахнулась и на пороге появилась синеглазая красавица. Сердце запрыгало от радости, словно собачка, увидевшая хозяйку. Но грозный хозяин, а Полынцев был именно таким, жестко оборвал веселье - 'Сидеть, не вякать, а то в кофе утоплю'. Сердце сжалась. Знало — может.

 - Зайди на минутку, — поманила пальчиком Юля.

 - Кто, я? — опешил Андрей.

 - Нет, твои ноги.

 Ноги зашли.

 Красавица прикрыла дверь и заговорщицки зашептала.

 - Ну, что там Побрякушкин сказал? Это не простое убийство, да? Не простое?

 - А почему шепотом? — обалдел Полынцев от неожиданного натиска. Еще вчера он даже не мечтал, а сегодня… Если б у сердца был хвост, сейчас, виляя им, оно пересчитало бы все ребра.

 - Там Вика спит, — пояснила Юля. — Давай здесь пошушукаемся. Или ты против?

 Против ли он? Что за дурацкий вопрос?! Он, можно сказать, только и думал о том, чтобы с ней пошушукаться. Он с именем этим ложился и с именем этим вставал, готов был целовать песок, по которому она ходила, служить был рад, прислуживаться тоже (нет, это из другой песни). Что там еще из крылатых выражений осталось… в общем, на все был готов. Против ли он. Смешно слышать!

 - Конечно, против, — сдерживая учащенное дыхание, прошептал Андрей. А сердце предупредил - 'Если будешь вместо меня бубнить — залью валерьянкой. Не смыслишь в тактике — помалкивай'.

 - Хорошенькое дело, — вздернула бровки красавица. — Это почему это?

 И тут Полынцев вернул ей все, что скопилось на душе за три дня безрадостного знакомства.

 - С какой стати, Юля, я должен с вами делиться служебной информацией?

 - Ну, как? — оторопело сказала она. — Вдруг здесь страшная тайна — вместе раскроем. Разве неинтересно?

 - А можно узнать, какая у вас профессия?

 - Можно, — красавица кокетливо отбросила волосы назад. — Корреспондент газеты 'Молодежный фасон'.

 - Видно, что молодежный, — кивнул Андрей, ухмыляясь. — Непосредственность прямо через край плещет.