Солнечная сеть (СИ)

Они лежали друг у друга в объятиях, глядя, как над страной встаёт заря. Веранда, укрытая от насекомых тонким пологом, уже постепенно нагревалась по мере того, как ночная сырость уступала место тёплому, пряному воздуху рассвета, бегущего от Занзибара в глубину континента. Сквозь дымку полога угадывались стрелы звёздных кораблей, контуры высоких гор, далёкие силуэты стартовых башен за Элдоретом… Узкая, гибкая ступня Анитры легонько, рассеянно скользила по бёдрам и голеням Рикарда Морьера; полуоткрытый влажный рот молодой женщины выражал неотчётливый каприз.

— Ну… — тихо сказала она. — Рикки, не надо быть таким букой. Я вовсе не хотела тебя обидеть!

— Я на тебя и не обижаюсь. Я обижаюсь на жизнь. Столько лет мы вместе, и ты до сих пор не веришь мне?

— Не верю, — сказала Анитра. — Ты стремишься к власти, а властолюбцы всегда коварны. Вдруг ты используешь меня и бросишь, как бросают ненужную… женщину?!

— Сомневаюсь, что я смог бы позволить себе такую роскошь. Ты не из тех, кто легко смиряется с потерями. К тому же, там, в наших новых мирах, мне понадобятся союзники, с которыми я всегда смогу договориться. И как раз с тобой — смогу всегда! Ты властолюбива, ты хочешь казаться непредсказуемой, ты никогда не знаешь границы в своих диких желаниях, а это всё значит, что ты зверь по природе своей, что ты проста душой и что управлять тобой будет легче лёгкого. Ты будешь моей ручной тигрицей; накормлена, обласкана, имеешь собственную территорию — чего же большего ты можешь желать?!

— А если я не смирюсь с положением второй разумной воли во Вселенной? И захочу стать первой и единственной?

— Попробуешь стать первой, и либо погибнешь, либо добьёшься успеха. Во втором случае — тоже погибнешь, потому что ты ничего не знаешь ни о природе власти, ни о её ограничениях. Подлинная власть — всегда дело мужчины. Тебе не справиться и с толикой этой власти. В лучшем случае, ты будешь менять фаворитов, которые будут освобождать тебя от тягостных забот о власти, пока очередной не окажется дураком и не уничтожит всё, сделанное нами и миллиардами других людей. В худшем — начнёшь сама проявлять ответственность за Вселенную, и тогда весь адский труд падёт на тебя, как на Дидону в «Энеиде» Вергилия. Помнишь? «Res dura et legni novitas me talia cogunt». И маяться с этим тебе придётся вечно, если ты наделаешь глупостей.

— Ну, я могу и наиграться… — Анитра потянулась. — Никто не должен жить вечно, и, испытав в жизни все возможные радости, кто не захочет уйти из неё? А уходя из круговорота мироздания — почему бы не прихватить и всё мироздание заодно с собой? Загробной жизни ведь нет, а значит, нет и посмертной ответственности. А умирать, зная, что вместе с тобой умирает всё вокруг, наверняка намного веселее, чем в одиночку. Я могу убить твой мир, если захочу… — Она лукаво посмотрела на Рикарда, и вдруг, опершись на локоть, прижалась долгим влажным поцелуем к его губам.

— Я никогда не задумывался об этом, — сказал Морьер, осторожно отстраняя Анитру от себя. — Мне сложно понять это, а тем более поверить в это. Ведь я-то хочу жить вечно! Для меня жизнь — это вечный прогресс, вечное развитие разума. Ради него, подлинного разума Вселенной, я и делаю всё, что делаю. Я просто ищу выход из тупика, который у нас отчего-то принято любить и считать настоящей жизнью.

— Природа давно предусмотрела выход из тупика жизни, — сказала Анитра, — этот выход называется смерть. Это всеобщий выход, это конечное решение для любых противоречий. Не будь ты необразованным технарём, чуждым гуманитарного знания, ты наверняка знал бы, что в средние века «комедией» называли любое произведение, где поставленное противоречие обязательно решалось, пусть даже и через гибель героя. И наоборот, «трагедия» — это оставленное противоречие, сознательно заложенное несходство натур. Ты полон трагических противоречий, Рикки, как и все мужчины. Чтобы придать своей жизни возможность разрешения конфликтов, вам, мужчинам, необходима либо смерть, либо женщина, либо бог. Без этого вы неполны, оттого и мечтаете всегда о бессмертии — не для себя, так для своего убогого вида.

— Я мечтаю только о бессмертии для Вселенной, для разума, о вечном бессмертном движении всего человечества. Индивидуальное бессмертие меня совершенно не интересует.

— Это потому, что человечество — твой бог. А со смертью ты давно смирился. Осталось тебе найти женщину, которая убьёт в тебе последнюю треть твоей мужской пустоты; так вот, это я. Прими же как данность, что я заполняю всю твою жизнь — примерно так же, как ты сейчас заполнишь меня…

Рикард Морьер склонился над Анитрой, и их тела сплелись в страстных объятиях.