— Думаю, что ещё нет, — ответил сестре Кейт, — иначе мы бы узнали о его триумфе. Но он очень просил нас ему не помогать. В конце концов, он задолго до нашего появления замыслил свой опыт превращения, слияния в одну целую общность несовместимых сущностей — человека, его инструментов и колоссальных планетарных оболочек. Выполнив его с нашей помощью, он выигрывает только время; заменив нашими возможностями свои открытия, он теряет всё или почти всё. И потом, ему хочется побыть какое-то время в одиночестве, а нынешние земляне, пожалуй, всё ещё не та компания, которую можно было бы рекомендовать для того, чтобы развеять его хандру. Пусть «профессор Уран» поживёт, сколько хочет, в одиночестве, пусть использует, систематизирует, открывает заново все те знания, которые мы потеряли или забыли… Когда ему надоест, он сам вернётся к нам! И знаешь, я ему завидую! Мы имеем то, что имеем, по стечению обстоятельств, а те, кто пойдёт сейчас с нами, имеют то, что имеют, благодаря нашей воле. И только Наум Фейнман изменил себя сам, сделал себя и свою жизнь такими, какими хотел их видеть — хотя бы на короткое время! Нам это пока что не дано, Кеи! Течение истории всё ещё несёт нас…
Учитель, видимо, ошарашенный дотоле свалившимися на него ощущениями от контакта с «искрой», вдруг быстро подошёл к Кейту и, приподнявшись на цыпочках, положил свою узкую сухую руку на его плечо.
— Не наговаривайте на себя. Вы не плывёте по течению истории, вы либо гребёте, либо ставите парус. Это, впрочем, совершенно нормально для людей — я имею в виду настоящих людей, конечно! Меня в вас поражает другое, — с этими словами старый учитель-депутат вдруг взял за руки Кейта и Кинтию. — То, как вы, два молодых человека, именно человека, с земным, в общем-то, воспитанием, могли вот так вот взять на себя — взять и выдержать! — всю ответственность за великий поворот цивилизации? Вам ведь пришлось выдерживать насмешки, критику, неуважение, даже издевательства. Какой же мужчина вытерпит такую вот Анитру возде себя?! Вас открыто использовали, вас, наконец, просто игнорировали, вам сто тысяч раз объясняли, почему ваши планы не сработают, не нужны, неинтересны людям, почему всё это не более чем бред величия. Вам пришлось скрываться, заслонять свои сердца от людей, общества которых вы были лишены с детства. И под конец вам пришлось убивать. А ведь вы могли просто уйти, могли найти свою вторую родину, народ вашей матушки. Или же вы могли бы начать диктовать Земле собственную волю, или, наконец, просто жить частной жизнью, самодостаточные, могущественные, бессмертные, становясь с каждым годом всё более далёкими от нас, людей… Так почему вы не испугались? Почему вы ввязались за всех нас в это сражение, которое вы сами уже выиграли для себя заранее, изначально, просто по праву рождения?
— Да просто потому, — ответил Кейт задумчиво, поднимая свой лук, валявшийся на полу, — что добро всегда должно побеждать!