Солнечная ртуть

Много веков назад случились события, которые связали всех их друг с другом некой невидимой нитью. Кто только придумал это дурацкое слово? И вообще не похоже на нить, скорей уж паутина… А в целом, принцессе казалось, что у неё с её спутником нет ничего общего — кроме, разве что, взаимного желания поскорей расстаться. Молодой мужчина беспечно глядел в сторону ревущей внизу толпы, нервирующая хитрость в его газах никуда не делась. Вдруг он повернулся к Агате и, глядя сверху вниз, задал вопрос, худший из возможных.

— Ты что, боишься высоты?

У него был мягкий и глубокий голос, который можно назвать как минимум приятным, но проще от этого не становилось: девочке такие вопросы не нравились. Агата скрестила руки и переступила с ноги на ноги. Порыв ветра взлохматил её золотые волосы, норовил полоснуть ими по лицу. Хотелось махать руками и отплёвываться, стоило немалых усилий стоять на месте спокойно. Один из её самых страшных секретов раскрыли за считанные минуты. Принцесса радовалась, что их никто не может подслушать. Она посмотрела прямо в глаза наглецу и надменно заявила:

— Я ничего не боюсь!

Тот улыбнулся одними губами и отвернулся обратно к источнику шума. Девочка нахмурилась. Она не могла понять, чего в его вопросе было больше: неприкрытого издевательства или праздного любопытства. К своему удивлению Агата отметила, что в усмешке мужчины промелькнуло что-то вроде одобрения.

Колокол снова ударил, громче, на мгновение попросту оглушив. Люди внизу стояли, задрав головы, и отсюда выглядели как цветастый муравейник. Цветы и ленты казались радужными волнами на ветру. Всюду развевались чёрно-золотые и сине-зелёные флаги. Цвета подобраны идеально, даже издалека девочка видела, что это цвет морской волны, а не изумруд. Тяжело пришлось, должно быть, на красильнях. А чуть подальше в небе зависли огромные воздушные шары, тоже усеянные зрителями.

Агата разом забыла все переживания, едва завидев их, и с чёрной завистью таращилась на аэростаты. Высота высотой, но если это не сопровождалось бешеной скоростью, то принцесса готова была потерпеть, лишь бы только попасть на борт воздушного судна.

Приветствующие до этого момента народ король, королева и дети сделали несколько шагов назад, ближе к придворным. Что до наследницы, которая залюбовалась чудесами воздухоплавания, то она проворонила этот момент. Она пришла в себя только когда её взяли за локоть и осторожно, но нетерпеливо потащили в нужном направлении.

— Не тупи, — еле слышно и мягко сказал голос.

Бесцеремонно водворив принцессу на законное место, молодой человек вернулся в центр площадки. Агата почувствовала жгучий стыд, услышав ехидные комментарии брата, который всегда дразнил её при любой возможности, и увидев усмешки на лицах придворных. Мать это ей припомнить не забудет. Девочка в итоге разозлилась, и очень удачно: гнев помог притупить страх.

Никто не знал наверняка, как это происходит. Превращение занимало несколько секунд. Смотри хоть во все глаза, так ничего и не поймёшь. По террасе пронеслась невидимая волна, исходящая от стоящих в центре людей. Будто разряд силового поля. Затем случилось всё сразу: вихрь, закрутивший весь мир, штиль, в который не шевельнётся даже крыло бабочки. Шёпот многих языков и всепоглощающее безмолвие. Движение и абсолютная статичность, словно время остановилось в этой стране часов. Это походило на транс, на прекрасное видение, на белую горячку.

Никто и никогда не мог понять, как это происходит.

На площадке стояло пять драконов.

Толпа внизу ликовала, а придворные шептались в ужасе и восхищении. Теперь вся семья, за исключением короля, вернулась на изначальные позиции, став рядом с этими существами. Если для людей у подножия холма они казались букашками, то драконы, надо полагать, были как лошади.

Их чешуя была чёрной и прочной как горная порода, а тела исходили жаром. Глаза напоминали человеческие по глубине таящегося в них ума, но также и змеиные. Клыки, когти, перья на плечах и хвост с копьевидным завершением, которым можно пронзить несколько человек. Так же просто, как нанизать куски оленины на вертел.

Каждый из них некоторое время искрился всполохами пламени, пока оно не утихло, скрывшись за чешуйчатой бронёй. Огонь ушёл туда, где в нутре каждого чудовища находился котёл. Чистая энергия, которая, если дать ей волю, могла взрывать и сжигать города.

Один из монстров отличался. Чешуя дракона, предназначенного для Агаты, отливала синевой, перья на плечах были тёмно-фиолетовыми. Вокруг него не плясали языки пламени, но мелькали ослепляющие импульсы. Его окружили молнии.

Оборотни приняли менее устрашающий вид где-то через минуту. Огонь и электричество исчезли, а жар уменьшился. Теперь к ним можно было прикоснуться без вреда.