Солдаты — сыновья солдат

— Вы знаете, моральный фактор играет у нас огромную роль и воспитание здесь — дело сложное. Научить человека смелости куда труднее, чем стрелять. Потому что людям свойственен страх, боится любой, а вот подавить страх, подчинить его своей воле дано людям в разной степени, и это можно воспитать. Для этого есть много методов: специальные полосы препятствий, городки, борьба с танками, личный пример командира и другие. И, разумеется, постоянная политическая работа. В десантных войсках вы не встретите не то что труса, а просто человека несмелого, неотважного. То есть такого, кто не умел бы в любых случаях подавить свойственное людям чувство страха. А как прививается самостоятельность, уверенность в себе? Сбросили солдат в глухом лесу зимой далеко от жилых мест. Впереди долгий поход. И солдат научается спать на земле, питаться, так сказать, «чем бог послал», ориентироваться без приборов, находить подручные средства для преодоления рек и других препятствий. И вот он уверен в себе, его не страшат одиночество, незнакомые условия, отсутствие пищи. Вы знаете, для воспитания моральных качеств солдата важна даже форма, которую он носит…

Десантник гордится своим родом войск, своей тельняшкой, своим голубым беретом. Это не заносчивость, не гордыня, это хорошая, справедливая гордость. Она основана на традициях этих войск, на славных подвигах, совершенных во время Великой Отечественной войны, на высокой требовательности к гвардейцу-десантнику, на его великолепной, разносторонней подготовке.

Недаром так рвется призывная молодежь в эти войска. Их окружает романтика. И это не «голубая романтика», которой соблазняют в армиях иных государств, нет, это суровая романтика военной службы, постоянной боеготовности.

Молодежь действительно рвется в десантные войска. Я уже говорил о том, как стремится молодежь в Рязанское училище. И вот здесь, в музее я встретился после просмотра кинофильмов с Александром Савельевым, бывшим шахтером из Макеевки, а ныне курсантом, стипендиатом Ленинского комсомола, делегатом XVII съезда ВЛКСМ.

Я спросил его, как он понимает свои будущие обязанности офицера. Он сказал мне:

— Ведь наши войска особые, и особые условия, в которых им придется сражаться. И на меня, как на офицера воспитателя, ляжет ответственность за то, какова степень готовности каждого солдата. Она должна быть исключительно высокой. Значит, исключительно высокой должна быть и требовательность командира. Прежде всего, к самому себе. Отлично научив солдата в мирное время, я в военное — сберегу ему жизнь. А научить нужно очень многому: ведь за два года службы десантник должен усвоить огромный объем знаний…

Действительно, служба пролетит быстро — всего два года. А ведь значительную часть времени у десантников отнимают парашютные занятия.

Как же интенсивно надо изучать все остальное, чтоб суметь освоить военные дисциплины с той глубиной и совершенством, без которых не обойтись этим войскам! Чем это можно достичь?

— Современными методами обучения, — ответил мне на этот вопрос еще один человек, с которым я здесь побеседовал, — генерал Павел Федосеевич Павленко, — умелым построением занятий и максимальным уплотнением учебного времени, высокой квалификацией и опытом офицеров, ведущих занятия, максимальным приближением к реальным условиям, хорошей подготовкой новобранцев. И прежде всего, конечно, сознательным отношением к делу самих солдат, их стремлением постичь военную науку.

— Как это выглядит на практике? Как сделать так, чтоб в сутках было 25 часов?

— Очень просто. Вставать на час раньше, — говорил мне А. М. Добровольский. — А если серьезно, то так, например. Скажем, спортивные занятия — наши солдаты соревнуются в эти часы не только в беге и прыжках, и, как вы понимаете, не увлекаются фигурным катанием на коньках, хотя это тоже хороший вид спорта. Но самбо, метание ножа, преодоление полосы — тоже спорт. Или вот идут стрельбы. У нас солдаты не ждут своей очереди просто так, ничего не делая, они в это время интенсивно занимаются другой дисциплиной. У нас нередки случаи, когда солдаты свое свободное время посвящают дополнительному изучению оружия, двигателей, машин. Я бы даже сказал, что это делает подавляющее большинство, и при этом с увлечением. Словом, как в подводной лодке каждый мельчайший кусочек места используется для размещения механизмов, так у нас самый крошечный промежуток времени используется для занятий.

И еще один собеседник оказался у меня в залах музея ВДВ — маленький, вихрастый паренек с парашютным значком на лацкане пиджака. Восторженно раскрыв глаза, он бродил по залам и все никак не мог насмотреться, все снова возвращался к уже виденному.

Саша Кузовкин — слесарь, занимается в аэроклубе ДОСААФ. Через год в армию. Конечно, в ВДВ.

— Это самые замечательные войска! — объяснял он мне. — Моя мечта стать офицером ВДВ. Я и раньше хотел этого, а уж теперь…

И он широким жестом обводит рукой музейные витрины…

Саша рассказывает как увлекся парашютизмом.

Еще в школе.