Солдаты далеких гор

Лиза помогала Брозу снять шинель, у того на рукаве расплывалось темное пятно чуть выше локтя. Шелестов, Буторин и Сосновский закрывали маршала с трех сторон, но смотрели только на Готала. Бой был близко. Шелестов что-то сказал девушке и маршалу, те кивнули и побежали в сторону грота, но потом Лиза остановилась и вернулась к полковнику, возле которого уже стоял Коган. Девушка вытащила из кобуры пистолет.

— Подожди, — с недовольным видом сказал Борис. — Его надо допросить.

— Допросить? — вдруг переспросила Лиза таким тоном, что у Когана холодок пробежал по коже. Такой ненависти на лице человека он давненько не видел. — А что он сможет нам сказать? Что был предан командующему, народу? Скажет, что меня любил. Что может рассказать этот человек, который продался врагам, который поднял руку на человека, которого народ боготворит? Он будет лепетать и молить о пощаде.

— Лиза… — не очень уверенно попытался остановить девушку Коган.

— Лиза? — удивленно повторил Готал. Он замотал головой, пытаясь посмотреть на Броза, на русских. Сразу стало видно смятение и страх на лице этого человека, который вдруг перед смертью почувствовал себя одураченным.

Лиза выстрелила ему в сердце. Ноги полковника подкосились, и он рухнул на бок, но был еще жив. Югослав лежал на боку, царапая пальцами камни. В его глазах был страх. Изо рта ручьем лилась кровь, а он смотрел на русского, на девушку с пистолетом. Коган поморщился. Он видел не раскаяние в глазах умирающего человека, а страх. «Чего он боится? Адских мук, что его имя останется в памяти народа, как и имя Иуды? Или надеялся, что я сейчас схвачу Лизу за руку и не дам еще раз выстрелить? Нет, — с усмешкой подумал Коган. — Это война, и никого я за руку хватать не буду. Ты просто получил то, что заслужил, а у нее есть право убивать таких, как ты. Вот и вся логика».

Второй выстрел заставил Готала откинуться на спину и замереть. Лиза, не глядя, сунула пистолет в кобуру и пошла к каменному гроту, где ее ждали товарищи и Броз. Коган еще раз посмотрел на человека с дыркой в середине лба, потом глянул по сторонам. Грохот выстрелов был совсем рядом.

Глава 8

Лиза сидела на деревянном полу, обхватив руками колени, и смотрела перед собой. В углу с каменной стены звонко капала вода. Где-то наверху был родник, и вода просачивалась внутрь. Сзади за спиной была устроена каменная чаша со стоком, в которую набиралась вода, а здесь она просто капала на пол. Странно, но грохот стрельбы не заглушал этой капели. Буторин перевязал руку Брозу, и тот снова натянул китель. Рана была неопасной, задела руку почти вскользь. Но маршал страдал не столько от раны, сколько из-за предательства Готала. Полковник был его любимчиком, и он хотел даже после войны выдать за него Марию. А может, он страдал больше из-за девушки, из-за того, что ей пришлось вынести такое предательство? Говорить с Брозом на эти темы никто не решался, да и не хотел.

— Виктор, Михаил. — Шелестов кивнул в сторону выхода из грота. — На разведку. И не геройствуйте там. Только наблюдать, только выяснить обстановку.

— Есть, — кивнули разведчики.

Остановившись у входа, Буторин присел на корточки, аккуратно и неторопливо раздвинул ветви кустарника. Низкий лаз позволял выбраться из грота только на четвереньках. Поросшая кустарником и низкорослыми кривыми деревьями площадка перед гротом хорошо скрывала людей. Тот, кто не знал о существовании этого запасного убежища в скале, увидеть его не мог.

Выбравшись наружу, Буторин сразу же лег на живот и стал осматриваться и прислушиваться. Бой шел неподалеку. Деревянный барак, где некогда размещался штаб, полыхал высоким пламенем, и даже здесь, наверху возле грота, ощущался жар. Шальные пули довольно часто свистели в воздухе, но немцев пока видно не было. Буторин отполз подальше от входа, туда, где был получше обзор. Михаил выбрался следом и лег в трех метрах от напарника.

И тут совсем близко послышался рев моторов, треск мотоциклетных двигателей. Не прошло и минуты, как на площадку возле горевшего барака выкатился немецкий полугусеничный бронетранспортер и десяток мотоциклов. Рядом с пулеметчиком над броневым щитком показалась голова в офицерской фуражке. Немец что-то прокричал своим солдатам, и мотоциклисты объехали вокруг пожарища, несколько человек соскочили с мотоциклов и принялись осматривать местность. Один мотоцикл подъехал к телам полковника Готала и двух диверсантов.

Мотоциклисты долго осматривали кустарник, скалы. Офицер подошел к телам и присел на корточки. Буторин покусывал травинку, наблюдая за немцами. Какие они сделают выводы? Возможно, о том, что Готал работал на немцев, знали только отдельные люди в немецком штабе, но не каждый офицер в линейных подразделениях. Но вполне очевидно для любого опытного солдата, что Готал погиб не в бою, его просто пристрелили.