Солдаты афганской войны

— Пошли! А то пока все душманы проковыляют — ещё баню отменят! — мы рванули из укрытия и, не обращая внимания на вытянутые лица духовных наставников, быстро зашагали через арку в направлении бани. А оттуда навстречу нам уже мчался помывшийся взвод.

Кабульский мятеж

22 февраля в Кабуле произошло крупное антиправительственное выступление. Первая половина дня прошла как обычно, буднично, и ничто не предвещало о надвигающейся волне беспорядков.

Днём я находился в расположении взвода и занимался какими-то делами. Случайно выглянув в окно, я сразу заметил, что снаружи происходит что-то необычное. Солдаты, находившиеся на улице, вели себя весьма странно: никто из них не ходил и не двигался. Вытянув головы, они стояли как вкопанные и как будто куда-то вслушивались. Все были напряжены, и мало кто разговаривал. На лицах читалось непонимание и удивление. Заподозрив неладное, я вышел на улицу и спросил у одного:

— Что такое?.. Что-то произошло?

— А ты что, не слышишь?

Я прислушался, и холодные мурашки забегали по моей спине: откуда-то издалека слабо доносился страшный и непонятный вой. Таких звуков я не слышал никогда, и мне стало не по себе. Все слушали, пытаясь понять, что же там происходит. Так в неопределенности мы стояли с полчаса, и лишь с тревогой коротко обменивались предположениями. Было такое впечатление, что к нам со всех сторон сходились и ревели огромные стаи диких зверей. Этот жуткий вой постепенно нарастал, наполнял весь воздух и уже отчётливо прослушивался всеми нами. Сомнений не оставалось — это шли тысячи и тысячи людей к центру города, в многоголосии издавая дикие вопли и крики.

Тут до нас донеслись первые одиночные выстрелы. Они усиливались и нарастали, переходя в перестрелки. Уже затрещали длинные пулемётные очереди. И тут, как долгожданное, прозвучало:

— Тревога! Все на усиление постов!

Мы, разбежались по постам. В каждой угловой башне засело человек по двадцать — чтоб держать крепость. Сверху было хорошо видно, как внизу, рассеиваясь в засадах по разным местам, забегали аскары — они занимали первую линию обороны, вдоль внешней стены. Но что происходило дальше с башни не было видно. Сидим наготове, и с волнением ожидаем штурма.

Тем временем многотысячные толпы возбуждённых людей наводняли улицы города. Начались беспорядки. Погромщики грабили духаны, переворачивали и поджигали машины. У одного из мостов толпа избила человека и закидала его камнями, потом, ещё живого, его облили бензином и подожгли. Эту картину видели экипажи двух БМД, охраняющие подступы к этому мосту, но, не имея приказа, они в события не вмешивались. В другом месте, на площади невдалеке от Дворца Народов, толпа окружила и до смерти забила палками афганского регулировщика движения транспорта.

Выступление оказалось полной неожиданностью для властей и потому отреагировали на бунт с большим опозданием, когда погромы и расправы охватили уже всю столицу.

Частям, располагавшимся вблизи от Кабула, был отдан приказ блокировать город: никого не впускать в город, и никого не выпускать. Посты, стоящие у дорог, отправляли всех назад — и машины, и пеших ходоков — всех, кто не имел специального разрешения.

Для наведения порядка на улицы города выехал 357-й полк нашей воздушно-десантной дивизии, который базировался на окраине Кабула, в крепости Балахисар. Они уезжали в патруль небольшими колоннами. Повсюду, с разных сторон, в них летели палки, бутылки, камни. Но они, поскольку не имели приказа вести огонь по безоружным, стреляли только вверх — для устрашения — и толпа разбегалась. На поражение стреляли только в ответ на выстрелы. Иногда на их пути возникали невысокие баррикады, но БМД их запросто преодолевали.

С каждым часом многочисленные перестрелки всё множились и усиливались. Солнце зашло за горы, начало быстро темнеть, а стрельба на улицах всё разгоралась.

Тут в роту поступил приказ готовиться к выступлению. С постов сняли усиление, и мы, набрав боекомплект, побежали в сторону КПП. Там от самых ворот КПП тянулась длинная колонна БМДшек, которые в полной готовности уже поджидали нас. Экипажи построились возле своих БМД. Офицеры для уточнения заданий постоянно бегали к месту расположения временного командного пункта.

Между тем совсем рядом от нас шла безостановочная автоматная стрельба. Отовсюду доносился шум и крики. Я прекрасно понимал, что вполне может случится, что вот этой ночью, возможно всего через несколько минут, как мы выйдем навстречу бушующей толпе, меня могут убить или ранить. Однако несмотря на реальную опасность, страха всё же не было — ведь я не сомневался, что мы намного сильнее, а потому желание поучаствовать в перестрелке и набраться ощущений в данный момент перевешивало.

Так в напряжённом ожидании мы простояли с час. Однако хотя стрельба в городе не смолкала ни на минуту, приказа на выступление так и не поступило. Когда офицеры в очередной раз вернулись с совещания, они сказали, что пока выезд откладывается. Я воспринял это с облегчением и одновременно с некоторым разочарованием.