Солдаты

мы сегодня с лейтенантом у майора Васильева. Тот передал, что генерал очень

недоволен последним поиском. Правда, никто из вас в нем не участвовал, но

это не меняет положения. Мы должны извлечь из этой неудачи для себя

серьезный урок...

Забаров стоял рядом с Акимом. Возле Федора Аким казался тщедушным, как

худая осина, по несчастью выросшая рядом с могучим дубом. Забаров был

немного сутуловат, как и все чрезмерно высокие люди. Широкий лоб был

распахан темными бороздами глубоких морщин. Казалось, Федор находился все

время во власти каких-то больших дум -- будто решает и не может решить очень

сложный вопрос. В его темных -- не видно зрачков -- глазах никогда не гасли

горячие, беспокойно-напряженные огоньки.

Дверца землянки вновь распахнулась, и в ней показался капитан Крупицын,

волоча за собой, как шлейф, мокрый хвост длинной солдатской плащ-палатки.

Поздоровавшись с разведчиками, он сказал:

-- Я слышал, что у вас, товарищ Шахаев, погиб комсомолец во время

последнего рейда.

-- Да, Уваров, -- глухо ответил Шахаев.

-- Начальник политотдела приказал сообщить родным. Потом, где его

билет?

В блиндаже стало тесно и дымно. А тут еще обнаружилось, что крыша в

нескольких местах протекает. Разведчики жались друг к другу, не желая

подставлять свои шеи под грязные холодные капли.

-- Комсомольский билет у меня, -- сказал Шахаев. Он расстегнул свою

брезентовую полевую сумку и вынул оттуда клеенчатую голубую книжечку.

Бойцы обступили Шахаева. Тот начал листать билет. Крупицын увидел на

первой странице, рядом с печатью и маленькой фотографией, свою подпись.

-- Дайте мне билет...

-- Товарищ капитан, пусть он останется у нас как память об Уварове, --

порывисто сказал Шахаев.

-- Нет, товарищи, -- возразил Забаров. -- Отдайте билет капитану. Он

его в Москву отошлет. Москва для всех сохранит.

Дождь перестал, в раскрытую дверь брызнул ослепительный солнечный свет,

облил гигантскую фигуру Забарова, обласкал посуровевшие лица разведчиков.

Радуга снова стояла на своем месте. Разукрашенной свадебной дугой она

изогнулась над испаряющейся землей. И снова, как час назад, Аким увидел наши

бомбардировщики. Только теперь они летели в обратном направлении,

возвращаясь на свой аэродром, и было их как будто уже меньше...

Сенька стоял непривычно задумчивый.

-- Надо сегодня же написать, -- проговорил он тихо.

-- Что написать-то? -- не понял Аким.

-- Письмо. Матери Уварова, что же еще? -- ответил сенька резко. Вопрос

Акима будто оскорбил его. -- Ведь у Якова фашисты и отца убили. Помнишь, он

рассказывал.

-- Большое горе у его матери. То верно -- письмо надо написать, та

доброе, -- сказал Пинчук, вышедший вслед за Сенькой и Акимом из блиндажа. --

Штабная бланка -- плохая утеха...

-- Сочиняй поскладнее, Аким, чтобы всем селом читали, -- советовал

Ванин другу.

Долго думали над первыми словами. Волнение, охватившее всех авторов

письма, путало мысли, не давало сосредоточиться. Наконец нашли подходящие

слова. Письмо вышло не очень складное, по по-солдатски честное и искреннее.

Что хотелось сказать, все сказали. В конце письма просили мать Уварова

считать всех их, солдат, друзей ее сына, своими сыновьями. Обещали отвоевать

у врага "святую землю, добыть победу".

Написали эти слова и долго думали, что бы еще прибавить, но Забаров

сказал:

-- Ставьте точку. Хорошо.

5

Совещание с командирами полков подходило к концу. Некоторые уже встали

было, собираясь уходить, но генерал коротким жестом остановил их.

-- Еще раз повторяю: взаимодействие с приданными подразделениями --

огромное испытание для вас. Готовьтесь к этому, не жалея сил. И еще хочу

предупредить вас об одном: побольше внимания уделяйте разведчикам. Они несут

сейчас большую нагрузку. Штаб армии каждый день требует новых и новых

сведений о противнике. И вообще побольше занимайтесь солдатами. У вас есть

что-нибудь, Федор Николаевич? -- обратился генерал к начальнику политотдела.

-- У меня совсем немного. -- Демин посмотрел на высокого моложавого

офицера, сидевшего рядом с перевязанным Баталиным: -- Чем занимаются ваши

политработники сейчас, товарищ Тюлин?

Тюлин смутился. Он не ожидал, что его спросят об этом.

-- Беседы проводят, товарищ полковник.

-- О чем они беседуют?

Тюлин промолчал, чувствуя, что попался. Демин посмотрел на него и,

обращаясь уже ко всем командирам, сказал:

-- Кормите лучше солдат. Вы стали большими чиновниками, дорогие

товарищи, и не заглядываете в солдатский котел. Вот вы, товарищ Тюлин,

знаете, что сегодня готовят бойцам на ужин?

Тюлин покраснел и пробормотал что-то про картофельный суп.

-- Не знаете,-- спокойно остановил его Демин.-- Четвертый день ваши

продовольственники угощают красноармейцев гороховым супом. Он им осточертел.

Между тем на складах есть и картошка, и лапша, и пшено. А вы этого не знаете

и знать не хотите...

-- Я вот прикажу его повару, чтобы он недельку покормил своего

командира гороховым супом, -- пообещал генерал. -- Может быть, после этого