«Молодцы» появились на пятый день с утра. Василий увидел их и ходко засеменил наверх, на улицу, спасаясь от неминуемой расправы. Но был через минуту пойман и крепко взят под бока. Не проверяя карманов, ничего не объясняя и не желая ничего слышать, вытянули Василия наверх, где недалеко от перехода ждала видавшая виды «Королла». Если куда-то повезут, то расправа будет жестокой, не по-содеянному. Но зачем инвалида свирепо наказывать? Может, чтобы другим неповадно было? А может от желания почувствовать свою власть? А скорее всего, от куража силы и вседозволенности, помноженных на природную жестокость, если не садизм. Никто не собирался отвечать никакие вопросы, а тот, что поздоровее, влез на заднее сиденье, втянув за собой и Василия, больно сдавливая ему шею в удушающем захвате. И не ослабил руку, даже когда машина тронулась и набрала скорость. «Молодцы» все делали не спеша, не суетясь, средь бела дня со спокойной, наглой уверенностью, что никто не сможет им помешать, ни воспрепятствовать. Да и вправду, кому интересен и нужен какой-то побирушка – нищий. Так и ехали почти полчаса, Василий полулежа задыхался в кольце захвата чужой сильной руки, всем своим состоянием выражая обреченную покорность. А на другую реакцию эти твари не рассчитывали. Что им может противопоставить какой-то инвалид им таким здоровым и крутым.
Дело принимает совсем скверный оборот, если везут куда-то далеко за город. Забьют, скорее всего, в укромном местечке или, не утруждая себя, приколют, как свинью, – так обычно любит красоваться словами разная людская нечисть. Машина выскочила за город и где-то через десять минут свернула к золоотвалу местной ТЭЦ. Попетляла между бесчисленными холмами шлака и, наконец, остановилась у самой кромки моря. Василий всю дорогу косил взглядом, определяя дорогу, и оценил место будущей расправы. Полная безлюдность с одной стороны и серое апрельское море с другой. И все это на фоне угрюмых грязно – черных гор шлака. Здесь никто без крайней нужды не появляется, кому охота соваться в эту грязь, ведь это не городская свалка, здесь нечем поживиться. Машина остановилась, и державший за шею пленника, открыл со своей стороны дверцу, попытался вылезти и вытащить за собой нищего. Но не тут-то было, пленник уперся и, как ни странно, у крутого явно не хватало сил, а заехать в рыло свободной правой рукой не позволяла теснота салона. Но на помощь уже спешит второй, он споро вылез из-за руля и, открыв противоположную дверцу, захватил ноги жертвы. Поднапрягся и вытянул мужика почти наполовину, как тот вдруг одним резким движением вырвал ноги из рук тянувшего, и в тот же момент шея бандита оказалась в удушающем захвате ног. Он дернулся изо всей силы, пытаясь вырваться, но не тут-то было, сталь чужих ног давила сильно и неотвратимо. В последний момент, когда еще не хрустнула свернутая шея, он подумал, почему кореш не помогает. А тому уже было все равно, он вывалился из салона автомобиля и лежал, уткнувшись лицом в грязное колесо машины. Правый бок его все больше и больше намокал кровью, а губы скосоротились от страшной боли. Голова второго бандита, закинутая неестественно далеко назад, смотрела невидящими глазами в небо. Они оба так и не поняли, что случилось.
Василий выбрался из машины и внимательно огляделся, кругом было пустынно и серо. Только шум набегавших на плоский берег волн чуть – чуть оживлял мрачную картину. Онищенко обыскал трупы, забрал документы и все ценное, жалея, что немного поспешил, не допросил последнего. Хотя зачем? Все, что его интересует, знает беспризорная пацанва, для них вообще нет никаких секретов. Не спеша, занялся мертвецами, усадив обоих на переднее сиденье. Нашел в багажнике пластиковую банку из-под корейского майонеза, куда сцедил бензин, пробив бензобак пикой. Бензина было много, хватило на обильную поливку всего салона и мертвецов. Завел двигатель и, поставив ручку автомата на движение вперед, вывернул руль в сторону моря. В последний момент, прежде чем захлопнуть дверцу, закинул в салон покуренную сигарету.
Через секунду в салоне автомобиля бушевал огненный смерч, а сама машина, тихо урча двигателем, заползала в воду все дальше и дальше. Получилось на удивление четко: в салоне бушует пламя, а «Королла», прежде чем заглохнуть, за какую-то минуту успела заехать на глубину. Еще немного – и волны уже плюхают в почерневшую крышу автомобиля, и каждая новая волна утягивает его все дальше и дальше в море.