Союз и Довлатов (подробно и приблизительно)

Сережа позвонил мне из Ленинграда и сказал: «Знаешь, у меня срываются некоторые обязательства перед журналом „Нева“. Мне заказали материал о рабочем классе, а подготовить его никак не получается. Аванс, к сожалению, уже израсходован. Мне нужно где-то укрыться. Скажи, есть ли такая возможность в Таллинне?» Я, естественно, ему сказал, что такая возможность есть.

И это свидетельство также рождает вопросы. Каким образом Довлатов хотел укрыться в Эстонии? Чего он мог вообще опасаться? Литературных коллекторов, присланных журналом «Нева», которые потребуют отдать не один, а два материала о рабочем классе? Речь, видимо, идет все же о другом. Наступили не календарные, а настоящие «социокультурные» семидесятые. В литературе они означали сокращение возможностей для молодых авторов. В шестидесятые неизвестный сочинитель мог прорваться на журнальные страницы, прислав рукопись, которая выуживалась из самотека. Так состоялись, как я уже говорил, авторы молодежной прозы. Теперь же «вхождение в литературу» обставлялось рядом условий.

Автор должен доказать свое право на сочинительство. В двадцатые годы условием приобщения к писательству была принадлежность к правильному социальному классу. Шахтеры, металлурги, рыболовы писали свои зачастую корявые романы, исходя из собственного опыта. Теперь речь шла о сопричастности правильному социальному действию. Правильная биография начинающего писателя должна включать в себя, например, поездку на комсомольскую стройку. Причем можно было работать не бетонщиком, а журналистом, освещающим трудовые подвиги. После двух-трех лет наблюдений за свершениями выходил сборник очерков, рассказов или повесть. Многое зависело от степени раскрученности, известности «стройки века». Оптимальным считалось съездить за биографией на БАМ. Все эти ритуальные «хождения в народ» объяснялись борьбой с мелкотемьем, подрывающим героическую сущность социалистического реализма. Понятно, что тот же Трифонов мог спокойно писать свои знаменитые «бытовые» московские повести, так как уже обладал именем. Молодой автор должен был дорасти до «мелкотемья» посредством описаний трудовых свершений.

Но и в этом случае «писательский билет» не гарантировался. Как мы помним, для вступления в Союз писателей требовалось два книжных продукта литературного свойства.

Издательский процесс все более окукливался, строился по схемам незримых взаимозачетов. При издании книг принималось во внимание множество факторов – литературный также присутствовал, но не был определяющим. Подобную ситуацию можно охарактеризовать как нечто среднее между кумовством и коррупцией. Случались интересные казусы. Практически без журнальных публикаций сумел издать несколько книг Владимир Маканин. Он в 1971 году поступил на работу в издательство «Советский писатель». Занимался Маканин редактированием серии «Путь в незнаемое. Писатели рассказывают о науке». Работа в издательстве и оказалась путем Маканина к изданию его собственных книг. Из интервью писателя: