Союз и Довлатов (подробно и приблизительно)

В одном из родильных домов блокированного Ленинграда появляется на свет младенец с ясным, необыкновенно привлекательным лицом. Его мать, доведенная до отчаяния предательством любимого человека и невзгодами военной поры, отказывается от ребенка, ставшего для нее тяжкой обузой. Игоря берет на воспитание медсестра родильного дома Анастасия Петровна Караваева, тетя Настя, как ее называют «в миру», или «раба божия Анастасия», как она значится в церковных списках активных прихожан.

Ясное и привлекательное лицо уже выросшего Игоря Лукашова пытаются использовать церковники, внушив ему мысль о его особом духовном предназначении. Но в юноше пробуждается талант художника, которому узок мир церковного догматизма. В душе Игоря разгорается внутренний конфликт. И тут в дело вступает писательская специализация Алленик. Кто и где может помочь талантливому молодому человеку сбросить религиозные путы? Конечно, врачи в психиатрической больнице.

Довлатов пытается выскочить из ловушки, в которую его загнал рецензируемый текст:

Произведение Аленник многозначно. Его можно причислить и к разряду антирелигиозной литературы, если понимать под религией противоречивый комплекс нравственных, исторических и житейских представлений. Нередко мы имеем дело с произведениями, в которых антирелигиозная пропаганда низводится до уровня борьбы с суеверием и сатирического осмеяния духовенства. В этих книгах поборники религиозных идей неизменно изображаются как отталкивающие в своем лицемерии ханжи, а то и заурядные мошенники, прикрывающиеся из корысти елейной маской «слуги божьего». В повести «Анастасия» судьба Игоря Лукашова становится полем глубокой и убедительной дискуссии. Есть какое-то грозное обаяние в тете Насте, с ее одинокой преданностью вере, с ее аскетизмом и полным самоотречением.

Но каким бы обаянием ни обладала тетя Настя и каким бы поле дискуссии ни было глубоким, единственное спасение для Игоря – совершенно мирской врач-психиатр Бобышев. Довлатова подобное совпадение несомненно порадовало, если учесть, что в том же 1972-м Дмитрий Бобышев принимает православие. Но есть и другое более важное событие, рифмующееся как с текстом повести, так и со временем публикации рецензии – 4 июня 1972 года Бродский покидает СССР. Игорь Лукашов вышел из психиатрической больницы, освободившись от заботливого доктора Бобышева. Без сомнения, Довлатов осознанно обыгрывает возникшие параллели. В рамках формально узкого жанра писатель создает «второй текст», прочитывающийся без особого труда.

Показательно, что Бобышев в те годы превратился в удобную мишень для битья. Например, Андрей Битов для очередного альманаха «Молодой Ленинград» написал рассказ о морально нечистоплотном инженере. Добрый человек из редакции позвонил Дмитрию Бобышеву и рассказал о готовящейся публикации, которая его может заинтересовать. Из мемуаров Бобышева: