Сойка-говорун (СИ)

— Значит это лишь муляж, но отлично сделанный, — говорит Анхель. — Это в духе Игр. Мы — преступники и сражаемся на земле тех же преступников. Возвращаемся к своим корням.

— Весьма символично, — говорю я.

Мы возвращаемся к своим делам. После приборки Лесли чертит на листке бумаги своеобразную карту арены. Бесконечные коридоры, по которым мы плутали в первый день она называет «лабиринт», а то место, где мы сейчас — «дом». Ангары остаются при своем названии. Лесли также помечает крестиком лагерь Гейла. Но мне кажется, что они наверняка покинули его. Когда Джерри размещает за дверью ловушку ставит сигнализацию, я чувствую себя почти в безопасности. Ближе к ночи играет гимн и на экранах появляются двое убитых: Мадж и мужчина из Дистрикта-9. Я с замиранием сердца жду окончание и гимна и объявление лучшего трибута второго дня. На этот раз конкуренция достаточно низкая. Клавдий Темплсмин объявляет результат:

— Лучшим трибутом второго дня становится Мирта Дагер из Дистрикта-2.

— Ура! — вскрикивает Джерри и тут же получает смачный удар от Лесли в пах.

— Поздравляю, — нерадостно произносит Анхель. — Интересно, как они доставят подарок.

Действительно интересно. Во всех предыдущих Играх подарки спонсоров доставлялись парашютами. Но тогда арены были открытыми.

Проходит около десяти минут, но никакого намека на доставку нет. Как в прошлую ночь, в комнате начинает быстро холодать, но мы уже готовы. Первым на дежурство заступает Анхель. Лесли и Дед засыпают буквально сразу. Джерри долго ворочается и наконец упирает в стену, как вдруг раздается щелчок и из стены выдвигается тайник, который ударяет Джерри в голову. На его айканье все просыпаются. Анхель первым подходит к тайнику и достает оттуда небольшую черную коробку. Он отдает ее мне, и я открываю ее. Внутри лежит черная игральная карта. Я в недоумение беру ее и прокручиваю в руках. Это пиковая дама, очень похожая на ту, которая была в моей колоде: та же рубашка, такой же цвет, размер, материал только пластик и выглядит она как новая.

— Это что… Это все что ли? — разочарованно спрашивает Джерри. — Это они так оценили твой финт с кинжалами?

У меня в голове крутятся те же вопросы, и недавняя радость сменяется гневом. О чем Катон только думал! Неужели я большего не заслужила? Или это самая дорогая вещь, которую он мог себе позволить? Обычная пластиковая карта, которая даже на оружие не похожа. Оружие…

Союзники, которые окружали меня в момент открытия ящика разошлись. Я же, улучив момент и отвернувшись на мой взгляд от камер, прокручиваю карту и внимательно разглядываю ее ребра. В какой-то момент мне показалось, что одно из них отдает металлическим блеском. Я немного надавливаю этим местом на кожу и от неожиданной боли тихо охаю. На коже осталась легкая царапина. Внутри лезвие и очень острое. Оружие на крайний случай, настолько незаметное, что никто даже не догадается. Я расстегиваю на штанах карман и прячу карту туда, поворачиваюсь к остальным придав себе дико разочарованный вид.

— Да уж, зря только старалась.

Я закрываю глаза и одними губами шепчу «спасибо».

Мне кажется, что прошла вечность, как Анхель меня разбудил. Я встаю и разминаю отекшие конечности. В комнате холодно, но не так как в момент наступления ночи. Распорядителям важно поморозить нас в первые часы: если продолжать так всю ночь, вряд ли без костра кто-нибудь долго продержится. Зрителям смотреть такое будет не интересно: зрелищней наблюдать за тем, как трибуты режут друг друга.

Я поглядываю на Анхеля. Он зевает, устало трет глаза. Молча протягивает мне часы Лесли и садится у стены. Я же занимаю его место напротив входа. Костер уже давно потух, единственный источник света — это одинокий фонарь рядом с дверью, который освещает только ее. Я достаю из кармана небольшой ножичек и верчу его в руках под храм Джерри.

— Знаешь, я думал, ты не придешь, — подает голос Анхель.

— Вот как, почему же? — спрашиваю я, не отвлекаясь от своего занятия.

— Потому что это не в твоем стиле.

— А ты знаешь мой стиль? — я убираю нож и смотрю на Анхеля. В темноте его почти не видно.

— Я же смотрел Игры с твоим участием, плюс, неплохо узнал тебя за полтора года.

— Не спорю, на 74-х Голодных играх я бы не рискнула возвращаться за бесполезными союзниками, от которых совершенно мало толку. Убивать и я умею. А тут другой случай. Кроме того, мне нужно было в этот день убить хоть кого-нибудь ради приза. Он, конечно, не ахти, но зато это признание. А это дорого стоит на Играх…

— Ты неплохо умеешь лить воду, Мирта, — говорит Анхель. — Но ведь дело не в этом. Хотя нет: не совсем в этом. Ты вернулась потому что Джерри твой друг.

— Неправда.

— Правда.

Я бросаю полный злобы и раздражения взгляд на Анхеля, уверена, даже в темноте он видит все эти эмоции.

— Ты, видно, плохо изучил меня, раз делаешь подобные выводы. Джерри — союзник, так же как и ты, и Лесли, и Дед. Нам просто выгодно пока быть вместе.

— И в определенный момент ты от нас избавишься…

— Или вы от меня, — парирую я. — Таковы правила Игр.