Сойка-говорун (СИ)

Я кивнула в сторону огромного рекламного щита, на котором было изображение Энобарии Голдинг. Этот шит виден всему городу и присутствие на нем является одним из бонусов, который предоставляет Дистрикт-2 своим победителям. Рядом с ее именем было написано: «Ею гордится Дистрикт-2». Изображение сменяется и вместо него появляются все наши победители. Они гордо демонстрируют свой профиль, а внизу появляется надпись: «Войди в историю, стань одним из нас».

— Ну-ну, ты сначала в Академию пройди, — насмешливо сказала Дея и откусила большой кусок от яблока.

— А вот и пройду! И буду стоять на главной площади перед Дворцом правосудия и все мне будут аплодировать, когда я вернусь с победой.

— О, если так случится, то я буду первая, кто тебя поздравит.

А на следующий день меня забрали в Академию. Дея дальше не пробилась. Что с ней стало после приюта, мне неизвестно. После 74-х Голодный игр я так погрузилась в собственные проблемы, что не удосужилась расспросить о ней. По идее, ее должны были отправить в горы, так как она была одной из тех, кто успешно сдал вступительные экзамены в Академию. Если это так, то искать информацию о ней все равно, что иголку в стоге сена.

— Я тоже ни с кем старался не связываться, — голос Катона возвращает меня в реальность. — Энобария говорила, что это лишнее. — Останешься со мной до завтра? Обещаю, приставать не буду.

Я поворачиваю к нему голову.

— Нет. Раз уж мы с тобой играем, так давай играть до конца, — я встаю с постели, поправляю одежду. — Ты мой хозяин, я — твоя вещь. Ты меня завлек, использовал, получил, что хотел. Зачем тебе со мной еще до утра возиться, правильно?

— Логично. Думаю, тебе нужно порвать футболку.

— Казенное имущество портить? — передразниваю я голос Лесли Смит. — Ну уж нет. Спокойной ночи.

— До завтра, — говорит Катон.

Я открываю дверь и выхожу в зал. Тишина полнейшая, впрочем, от церберов иного ждать не приходится.

Все-таки то, что я была под каким-то веществом, не отменяет того факта, что убийство Розали совершила я. Хотя в глубине души, я надеялась на чудо. Я никогда не жалела и сейчас не жалею о смерти девчонки, но все-таки это все равно пятно. Очень надеюсь, что на Играх я смою его до конца.

***

Эта ночь прошла на удивление спокойно. Не знаю, что тому причина: то ли ночные игры с Катоном, то ли факт моей косвенной непричастности к смерти Розали. Настолько спокойно, что проснулась я около одиннадцати часов дня. Я уже собралась выскочить в одной пижаме в зал и наорать на Катона за то, что он меня вовремя не разбудил, как понимаю, что сегодня тренировки нет и я ничего не пропустила.

Переодевшись, я выхожу в зал. Катон сидит на диване и почитывает какой-то журнал.

— Утро, — говорит он, не отрываясь от своего занятие. — Сегодня индивидуальные показы, помнишь?

— Как о таком забыть.

— Придумала, что будешь показывать?

— Если честно, даже не думала об этом, — признаюсь я.

— А зря. Я же говорил, что Эмерсон намекнул на важность этих показов. Придумай, что будешь делать, у тебя еще есть час. Этим же вечером покажут результаты.

Я на скорую руку ем и начинаю, не торопясь разминаться. Разогреваю спину, руки, запястья. Делаю несколько перекатов, кувырков. Запрыгиваю на диван, делаю с него сальто.

— Шею не сломай, — говорит Катон.

— Не сломаю, — повторяю тоже самое.

— Мирта, я приказываю, — нараспев произносит Катон, переворачивая страницу журнала.

Я рычу от досады, но прекращаю. Через полчаса, Катон сообщает, что у менторов запланировано очередное собрание. Сухо желает мне удачи на индивидуальных показах и уходит.

Ровно в час церберы уводят меня в Тренировочный зал. Освободив от наручников, они запускают меня в небольшую комнату, где я буду ожидать приглашения на показ. Мы вновь собрались только женским коллективом. Все молчат, даже Лесли сидит в уголке и чертит невидимые узоры на полу, бубня что-то себе под нос. Цербер приглашает в зал Мадж Андерси.

Время идет, участников остается все меньше, а мне в голову так и не приходит ни одной более-менее приличной идеи. На 74-х Играх я просто метала ножи направо-налево, поражая все, что ни попадя. Сейчас такое не прокатит: я как-никак фаворит, а значит должна соответствовать. Через десять минут цербер называет мое имя и отводит в зал.

Помещение набито самым разным оборудованием, оружием, организована полоса препятствий. Распорядители в количестве пятнадцати человек сидят на возвышении. Впереди всех, занимая самое удобное место, сидит Август Эмерсон.

— Мирта Дагер, у вас есть пять минут. Время пошло, — объявляет он и висящий под потолком секундомер начинает обратный отсчет.